Читать «Дроздово поле, или Ваня Житный на войне» онлайн - страница 21

Домовик кивнул и с важностью сказал:

— Правильно гуторишь: со дня рождения поэта — юбилей, а со дня смерти — убилей.

И все-таки без праздничного угощенья не обошлось: бабушка затеяла любимый Ванин пирог с налёвкой из распаренной сушеной малины, смешанной с мороженой клюквой, а пока пирог пекся, Златыгорка еще раз — персонально для домовика — исполнила свою песню. Шишок в затылке стал чесать: дескать, чего-то мне кажется, тут куплеты перепутаны, не по порядку идут, и вроде как будущее с прошлым местами поменялось… А после друзья принялись обсуждать всякие насущные вопросы: как до Балкан добираться, что брать в поход, где эту неизвестную вилу искать — и прочее, и прочее.

Шишок во время обсуждения полеживал на диване, свернувшись калачиком: видать, все не мог отвыкнуть, что уже не в сундуке. Златыгорка сидела на табурете, распустив крылышки по полу, но так, чтоб оставался проход. Соловей с жаворлёночком разместились по ее плечам. Ваня пристроился на стуле. Василиса Гордеевна курсировала между кухней и залом. Вдруг домовик сказал: «А откуда у вас телевизор взялся?..» Ваня осторожно объяснил. Шишок покачал головой:

— Василиса Гордеевна, ты куда смотришь? Почему потачишь хозяина мово? Распусти-ились тут без меня! Ну ничё, я у вас порядки-то наведу!..

— Наведи, наведи, милой, — согласилась бабушка, мимоходом погладив постеня по взлохмаченной голове.

— И наведу, — проворчал Шишок, потом кивнул Ване на ящик: — Ну-ка включи мне его, поглядим, чего этот каженник кажет…

Мальчик нажал на пульт — телевизор включился. Златыгорка от неожиданности взмахнула крыльями и взвилась к потолку, крепко стукнувшись затылком. Когда она, потирая ушибленное место, вернулась на пол, Ваня попытался объяснить ей систему работы телевещания, но, кажется, не слишком удачно.

По телеку показывали праздничный концерт. И самовила, и домовик, усевшийся поближе к телевизору, во все глаза уставились в экран и уши навострили. Даже малые птахи примолкли… Телек же то пищал, то гнусавил, то выл, то орал — Шишок, вытянув шею, разглядывал беспардонных исполнителей. Наконец спросил в недоумении:

— Это чего они?

Ваня пожал плечами:

— Поют… Поп-музыка называется, попса, одним словом.

Домовик, полуоткрыв рот, поглядел еще пять минут, а потом как шваркнет кулаком… по подвернувшемуся пульту. И экран послушно погас.

— На лесоповал! — заорал Шишок и ногами затопал. — На Колыму! Всех — к едрене фене! Хоть помощь будет народному хозяйству! Этому лосю с волосами — вот ведь отрастил, Самсон позавидует! — только лес и валить! Остальные на подхвате, пущай сучки обрубают! Всем дело найдется!

— Ну, это ты загнул, — осторожно сказал Ваня.

— Ничё не загнул! В лагере им самое место!

— А по какой статье?

— Известно по какой: порча народного… вкуса! Да они нам сами потом спасибо скажут! Не говорю уж о телевизионных и прочих зрителях… Это ведь как они сейчас живут, бедолаги — врагу не пожелашь! Не судьба, а пшик один, пошлятина. А в лагере — милое дело: настрадаются, дак глядишь, может, еще и в мученики выйдут!.. Вон Русланова, певица была, — она к нам на фронт приезжала, — как в лагерь ее отправили, дак думать забыла о бриллиантах и прочей беде-ерунде… Вот это, я понимаю: судьба! Позавидуешь! А это что — смех один! Фарс! Бог-то ухохатывается наверху!