Читать «Сципион Африканский» онлайн - страница 54
Татьяна Андреевна Бобровникова
Но тут и есть главная загадка. Вот что удивительно, парадоксально — все в точности обдумано, все взвешено, но все расчеты зиждятся на из ряда вон выходящем явлении. Чудо не в том, что вода отошла: это бывало, хоть и очень редко, но бывало. Чудо в том, что Сципион знал об этом
Хейвуд предлагает следующее объяснение. Так как предвидеть заранее отход воды нельзя, то Публий не мог строить на нем свои расчеты. Он взял бы город и без него. Доказательств этому два. Во-первых, сила и продолжительность утренних атак римлян. Во-вторых, хотя Полибий это и скрывает тщательно, из других источников мы знаем, что римляне завладели стеной до отлива. Это Хейвуд выводит из того факта, что один солдат из флота получил стенной венок.
Однако эта гипотеза вызывает сильные сомнения. Если принять сообщения Аппиана и Ливия, время утренних атак сокращается до нескольких часов. Что до солдат, поднявшихся на стену, то дело обстояло несколько иначе. Два римлянина спорили, кто первый влез на стену. Один из них был из войска Лелия, другой — из отряда Сципиона. Так как истину узнать не удалось, оба получили высшие награды. Это в лучшем случае означает, что один человек влез на стену одновременно с теми, кто шел со стороны лагуны, а может быть, несколько позднее. Я полагаю, что и до этого некоторые смельчаки достигали стены, только, будучи одни среди врагов, они не могли там удержаться. Думаю, того человека спасла неожиданно подоспевшая могучая подмога. И Полибий ничуть не скрывает, что во время суматохи на стену влезли воины из основной армии (
Кроме того, все это вовсе не проясняет того, как Сципион мог предсказать отход воды Лелию и солдатам и почему поставил 500 человек с лестницами у лагуны. Из этого затруднения Хейвуд выходит очень просто: он все отрицает. Сципион ничего не говорил ни о воде, ни о Нептуне. Почему же об этом рассказывал Полибию Лелий, а Филиппу сам Сципион? Оказывается, Лелий ничего такого Полибию не говорил, но дело в том, что Полибий никогда не мог его понять, ибо сам он был молодой грек, а Лелий — старый римлянин. Естественно, он перепутал все сообщения Лелия. Что же касается письма Сципиона, то в нем он мог выдумать все, что угодно, лишь бы поднять себе цену в глазах Филиппа.
Очень странные утверждения. Как это Полибий не мог понять Лелия, когда на его рассказах он строит свое повествование? И оно ни у кого не вызывает сомнений. Все точно и достоверно, все ясно, кроме событий у Нового Карфагена. Видимо, Полибий перестал понимать Лелия только в этом одном месте. Тут вдруг сказалась разница в возрасте и национальности! А между тем Полибий в своих странствиях беседовал с такими разными людьми и всех отлично понимал. Не только с Лелием, он был знаком даже с Масиниссой и записывал его рассказы, хотя и был молодым греком, а тот — старым нумидийцем. Столь же маловероятно соображение о письме Публия. Нельзя же, в самом деле, объявлять злостными выдумками все, что есть в мире непонятного. Но предположим Хейвуд прав, и Сципион действительно готов был лгать как угодно, лишь бы расположить к себе македонца. Как бы он поступил в таком случае? Уж, верно, постарался понять характер своего собеседника и корреспондента, а они, надо сказать, были знакомы и даже понравились друг другу. Так вот, Филипп был не меньшим скептиком, чем сам Полибий. Публий не был бы тем тонким и умным собеседником, умевшим покорить любое сердце, если бы не понимал, с кем имеет дело. И неужели же он, чтобы поднять себя в глазах Филиппа, стал бы ему рассказывать сказки о своих предчувствиях, снах, Нептуне? А как иначе мог он объяснить, что знал заранее об отливе? Ведь если бы он, как Полибий, превратил отход воды в явление регулярное, уж, конечно, историк с торжеством сообщил бы нам об этом. Мне кажется, если бы уж Публий начал лгать, он скорее ослепил бы Филиппа рассказами о каких-нибудь блестящих операциях, военных хитростях, покоривших ему город и без отлива.
