Читать «Сципион Африканский» онлайн - страница 117
Татьяна Андреевна Бобровникова
Карфагеняне, видимо, уповали на победу. Зато римлян в городе охватил смертельный страх. Имя грозного Баркида доныне наводило на них ужас. Старый Фабий пророчил, «что как раз теперь государство стремительно летит навстречу опасности. Ведь в Африке, под стенами Карфагена, Ганнибал будет сражаться еще ожесточеннее, и Сципиону предстоит встреча с воинами, на руках у которых еще не высохла кровь многочисленных полководцев — диктаторов и консулов. Город снова пришел в смятение и, хотя война была перенесена в Африку, поверил, что беда подступила к Риму ближе прежнего» (
Каковы были чувства самого Ганнибала, мы не знаем. Но Публий Корнелий воротился в римский лагерь таким счастливым и веселым, словно уже одержал победу, а не готовился к страшной битве. Он был горд и ясен (
Взошедшее солнце озарило обе армии. «Никогда еще не было столь испытанных в бою войск, столь счастливых и искусных в военном деле полководцев, никогда еще не сулила судьба борющимся столь ценных наград. Победителю предстояло получить власть… над всеми дотоле известными нам странами мира, — говорит Полибий. — Неужели кто-нибудь может остаться безучастным к повести об этом событии?» (
Оба вождя, по словам Полибия, проявили все свое искусство в расстановке войск. Ганнибал поставил свою армию в три линии: впереди лигуры, кельты, балеары, мавры, числом около 12 тысяч. Во втором ряду были карфагеняне и ливийцы. Последними стояли наемники — старая гвардия Ганнибала. Они-то, по мысли полководца, и должны были решить исход битвы. Фланги его прикрывала конница. Впереди всех стояли 80 слонов, которым предстояло прорвать линию врага и смять его.
Сципион поставил свое войско тоже в три ряда:
Вожди обходили воинов и, по обычаю, ободряли их. Публий Сципион просил их быть достойными самих себя и своей родины и помнить, что победа над врагом даст римлянам власть над всем миром.
— Если же битва окончится несчастливо, павшие в битве воины найдут себе в смерти за родину прекраснейший памятник, а бежавшие с поля трусы покроют остаток дней своих позором и бесчестьем… Итак, когда судьба обещает нам великолепнейшую награду, победим ли мы или ляжем мертвыми, неужели мы покажем себя низкими глупцами и из привязанности к жизни отринем высшее благо и примем на себя величайшие беды! (