Читать «Пьяная стерлядь (сборник)» онлайн - страница 84

Когда они сидели в травмпункте, Славка спросил:

— Ты чего сегодня такой прибабахнутый?

— Мать хочет, чтобы я на истфак поступал, — ответил Сережа.

— А ты?

— А я сказал, что не хочу.

— И чего она?

— Не знаю. Я ушел в футбол играть.

— А ты куда хочешь?

— Не знаю, не решил еще. Только не на истфак. Понимаешь, у матери там связи, она хочет, чтобы я историю КПСС изучал.

— Слушай, а давай со мной!

— Куда?

— На геофизика! И к тому же ты без одной ноги! А я тебя буду сопровождать! Кстати, говорят, что сдавать экзамены со сломанной ногой — хорошая примета. Обязательно поступишь!

Сережа не знал, что делают геофизики, но в устах друга это звучало очень захватывающе. И действительно, далеко на одной ноге он бы не допрыгал, а со Славкой будет проще. Сережа кивнул в подтверждение и домой вернулся уже с готовым решением. Он боялся, что если мать спросит, куда он будет поступать, то не сможет ответить. Так что Славкина геофизика, которая звучала очень солидно, непонятно и романтично, Сереже сразу понравилась.

Вот если бы тогда Сережа не сломал ногу, если бы у него не было Славки, если бы Регина Владимировна не увидела своего любимого сына в гипсе на всю ногу и не дала слабину, ничего бы не случилось. Сережа бы поступил на истфак и никогда бы не встретил Надю.

Это случилось, когда он уже окончил институт и стал геофизиком. Работа предполагала экспедиции. Первая же экспедиция случилась в Тобольск, где и жила Надя.

Она там родилась и выросла. По отцу Надя была чувашкой. Ее папу когда-то сослали сюда не пойми за какие грехи. Надин отец преподавал историю в школе, что можно было бы счесть усмешкой судьбы. Мама девушки была музейным работником. Наденька пошла по стопам мамы и тоже стала искусствоведом. Она была тихой, болезненной, бледной, тонкокожей и тонкокостной. Такой невесомой, что Сережа влюбился в нее с первого взгляда. Он даже не подозревал, что существуют такие девушки — настолько эфемерные, настолько воздушные, что, кажется, могут растаять от любого неловкого прикосновения. Сережа не мог ждать, боялся, что Надя испарится, как видение, и прямо в Тобольске с ней расписался.

Наверное, именно этот факт так и не смогла простить сыну Регина Владимировна — то, что он поставил ее в известность по телефону: «Мама, я женился». Регина Владимировна тогда долго сидела в кресле и боялась дышать. Такое случалось часто — ей казалось, что ее лишний вес скоро подступит к горлу и задушит ее. Что жиры медленно захватят диафрагму и рано или поздно перекроют дыхание, заполонив массой грудную клетку. Поэтому она старалась дышать нечасто и неглубоко. Но после звонка сына, короткого, плохо слышимого, Регина Владимировна начала дышать глубоко и тут же стала задыхаться.

Из экспедиции Сережа вернулся в Москву вместе с Надей. Регина Владимировна открыла дверь и увидела рядом с сыном эту бледную моль в перчаточках, коротких сапожках на квадратных каблучках и в пальтишке, сшитом «в талию», на сборочке. На голове у Нади был аккуратненький беретик. Она стояла на своих каблучках и пошатывалась от усталости и волнения, как былинка. Нет, не такую невестку хотела иметь Регина Владимировна. Не такую женщину представляла рядом со своим сыном. Не эту бледную немочь с высокими скулами — явную полукровку.