Читать «Лев с ножом в сердце» онлайн - страница 25

— Какая еще Ариадна? — спросил подозрительно Астахов.

— Одна греческая девушка, которая пряла нитки и дарила клубки знакомым мужчинам. Да, так вот, увидел я его еще раз… неподалеку от того же места…

— А я никого не видел, — сказал Савелий.

— Ты был занят, — ответил Федор. — Искал тропу. А я, в отличие от тебя, смотрел по сторонам. И увидел.

— А при чем тут… этот человек? — пробормотал Зотов, присматриваясь к Федору, который, как ему казалось, весь вечер вел себя неадекватно.

— А то, мой друг Савелий, что он стоял уже у другой могилы, и выражение лица у него было такое… как будто он увидел привидение.

— А чья могила? — спросил Николай, невольно заинтересовавшись.

— Женщины по имени Максимова Ольга, отчество я прочитать не смог, помешала ветка. Скромный черный обелиск, крест. Женщина молодая, судя по фотографии на медальоне…

— Ну и что?

— Не знаю, — Федор пожал плечами. — Но уж очень выражение лица у него было… перевернутое!

— Какое? — удивился Савелий.

— Перевернутое. Потрясенное. Как у человека, увидевшего призрак.

Капитан застонал. Ему уже надоела кладбищенская тематика.

— Предлагаю тост за дружбу и взаимопонимание! — сказал он как припечатал. — Сколько можно про покойников?

Глава 5

Отчий дом

Павел Максимов расплатился с частником, который с облегчением рванул прочь так, что только шины заскрипели. Через минуту шум мотора растворился в глубокой тишине Посадовки, где Павел не был целую вечность. Где-то залаял потревоженный пес, и снова стало тихо. Здесь было холоднее, чем в городе. Неярко горел фонарь у продуктового магазина, облик которого не изменился за прошедшее время, разве что появились в витрине разноцветные импортные упаковки да бутылки кока-колы.

Он постоял посреди площади, привыкая. Глубоко вдыхал холодный воздух. Если в городе накрапывал мелкий дождь, то здесь, видимо, прошел ливень. Фонарь отражался в большой луже, и отражение его казалось опрокинутой луной. И облака здесь висели ниже, чем в городе. И пахло иначе — мокрой землей и молодыми листьями, а не асфальтом.

Павел свернул в знакомую кривоватую улочку. Маша права, строительство здесь шло полным ходом — терема перли из земли, как грибы. Двух-, даже трехэтажные, с башенками, колоннами, иллюминаторами вместо окон, они отгораживались от мира высокими бетонными заборами. Над входами горели светильники, ворота заперты наглухо. Улица заасфальтирована, даже фонари не разбиты поселковой шпаной, как бывало в его времена.

Родительский дом, казалось, стал меньше. Врос в землю, постарел, пока Павел отсутствовал. Он прятался в тупичке, где нет фонарей и тьма стоит кромешная. К счастью, ночь оказалась не абсолютно темной, несмотря на низкие облака.

Павел отворил калитку, пошел по выщербленной кирпичной дорожке. Ветка яблони мазнула его по лицу, оставив мокрый след, и он невольно рассмеялся. Дом возвышался перед ним темный, притаившийся, чутко прислушивающийся. Ему показалось, дом рассматривает его невидимыми глазами. «Это я, — сказал он. — Вернулся. Здравствуй!» В глазах защипало, что удивило его безмерно — Павел никогда не был сентиментальным.