Читать «Над Кабулом чужие звезды» онлайн - страница 138

— Скоро сорок, у меня две звезды на погонах. А жизни не было.

Малоприятный эпизод произошел под вечер и едва не сорвал праздник. Кто-то из офицеров, возвращаясь в полк уже в сумерках, обнаружил на пустынной дороге преспокойно бредущего неведомо куда конопатого солдатика без автомата, но с гранатой в кармане. Как уверял солдатик, он шел поздравлять земляка из соседней части. Надо было видеть, как бушевал «кэп», слушая не очень убедительные оправдания солдата, который чудом в общем-то не угодил к «духам».

— А ты подумал, герой, скольких парней мне придется положить, чтобы спасти твою жизнь? — примерно так (в моей литературной обработке) говорил ему Востротин. Новый 1989-й, последний год войны, солдатик встречал на гауптвахте, но это было чепухой по сравнению с теми минутами, когда он стоял, обмирая от страха, перед командиром.

В начале двенадцатого Востротин поехал поздравлять девятую парашютно-десантную роту — ту самую, «свою» 9-ю роту, которая насмерть встала на высоте 3234 на операции «Магистраль». Я напросился с ним. Сначала, правда, нам пришлось поздравить разведвзвод, потом связистов, потом еще кого-то, и только потом дело дошло до 9-й, в казарме которой стояли сдвинутые столы с вареной сгущенкой, зелеными банками голландского сыра и непременным голландским напитком «Сиси», много цистерн которого ограниченный контингент выпил за годы войны.

Сидевшие за столами стриженые парни, которые пополнили личный состав роты после того страшного боя на безымянной высоте, смотрели на «кэпа» влюбленными глазами. Он просил их, поздравляя:

— Первое — вернуться домой живыми. Второе — вернуться людьми.

Востротина так и не выпустили из казармы, заманивая то в одну, то в другую комнату, где на стенах висели вырезанные из газет его портреты. Сам Новый год мы встретили в третьем батальоне под совершенно сумасшедшую пальбу: все небо над расположением полка было красно-зеленым от автоматных трассеров, ракет и вообще всего, что в принципе могло стрелять…

Наутро я возвращался домой. Трасса на Кабул у Баграмского поворота была перекрыта, и колонна афганских грузовиков растянулась на несколько километров. Когда подвозившая меня БМП десантников, объехав колонну по обочине, начала вновь карабкаться на крутую придорожную насыпь, мне стало страшно. Так страшно, как никогда еще не было на этой войне. До дрожи в руках… Мне на какой-то миг показалось, что мощности двигателей не хватит, что вся эта бронированная махина сейчас рухнет в кювет, и у меня не будет даже секунды, чтобы отпрыгнуть в сторону. Сидевшие на «броне» бойцы даже бровью не повели, а я… Я был почему-то уверен, что погибну сейчас, здесь, точно так же, как погиб полгода назад фотокорреспондент «Известий» Саша Секретарев. Мы были давно знакомы, он привез мне посылку из дома, мы виделись накануне, договорились о встрече после его возвращения из Баграма, но я увидел его только в морге, в «Черном тюльпане», погибшего бессмысленной, нелепой смертью где-то здесь, на этой трассе. Несколько часов нейрохирурги собирали по частям его коллегу Сергея Севрука — они были вместе в той поездке — и чудом сохранили ему жизнь, а Саша погиб сразу же, под слетевшим в кювет бэтээром, и вся эта история не забылась, продолжала существовать в сознании горьким символом этой войны…