Читать «Сорок уроков русского (уроки 1 - 7) Изгой Великий (глава 1)» онлайн - страница 2

     И можно спать почти спокойно - до мужалых лет ребенок занят, пристроен, легко управляем и нравственно полностью от нас зависим. А то что с ним делать, пока великовозрастная детина не обучится и не образумится, не уподобится нашим нравам и взглядам?

      Наше, по крайней мере, европейское образование, впрочем, как и наука, выполняют скрытую, но основную цель – подавить божественную природу в человеке. Должно быть, в свое время это отлично понимал М. В. Ломоносов, когда продвинутые немецкие лингвисты пластали живую плоть русского языка, превращая его в безликую, студнеобразную серую массу, в которой можно было легко утопить истинные, природные понятия, значения и смыслы. Иначе было не насадить технологичности европейского мышления.

     Надежно, дешево и сердито подавить божественную суть природы возможно лишь единственным способом – отнять самодовлеющий образовательный инструмент, дарованную богами Речь, превратить ее в сигнальную информационную систему звуков, растворив магическую суть родного языка, как ртуть растворяет золото. Полученная амальгама становится аморфной, жидкой, бесформенной и безродной, и вроде бы тоже содержит золото, по крайней мере, мы в этом убеждены, однако пары ее ядовиты и даже смертельны в обращении. Опасно использовать в качестве денег, тем паче, украшений…

    После того, как приискатели-золотушники (прошу не путать с больными аллергией-золотухой и с золотарями, чистильщиками выгребных ям) соберут отшлихованное пылеватое золото ртутью, амальгаму вливают в железную банку и выпаривают над костром, стоя с подветренной стороны, чтобы не отравиться. Ртуть испаряется без остатка, и на дне оказываются золотые звездчатые крупицы. Для восстановления магической сути языка, а более для пробуждения здравого рассудка и разума примерно так же следует поступить и с речевой амальгамой. Общеславянский Дар Речи и язык восточных славян в частности (наречия Великой, Малой и Белой Руси) обладает не только уникальными образовательными возможностями, но еще и способностями собирать и хранить историческую и культурологическую информацию, которую невозможно добыть никакими иными путями, кроме как извлечь из языковой сокровищницы. Историю пишут историки, собственно, чем и занимался Геродот и его последователи, а предание накапливается в языке, как в естественном гравийном фильтре накапливаются радиоактивные частицы. Поэтому слово непременно потянет за собой в неведомые ушедшие времена, направит по нехоженым путям далекого прошлого, или напротив, как магический кристалл, сфокусирует совершенно иной взгляд на настоящее и даже будущее.