Читать «Мадам танцует босая» онлайн - страница 149

Эйсбар подался вперед и впился глазами в экран. Он смотрел свой фильм с каким-то ревнивым неистовством, будто проверяя самого себя. Ноздри его раздувались. Пальцы мяли бархатный парапет ложи. Прошло минут десять, дверь ложи скрипнула, и он раздраженно обернулся. В ложу, вытирая лоб платком, входил запыхавшийся Долгорукий: мотоциклетка с металлической коробкой, в которой лежала последняя, укороченная на две ужасающие минуты часть фильмы, только что прибыла из монтажной.

Постепенно Эйсбар успокаивался. Глаза, привыкшие к темноте, все чаще обращались к зрительному залу. Реакция публики — вот что волновало его теперь. Зал, замерев, смотрел на экран. Казалось, люди даже дышат в унисон. Вот пронесся общий вздох. Вот все в едином порыве подались вперед. Вот откинулись с облегчением на спинки кресел. Когда старуха-ведьма вязальной спицей колола лицо гимназистки, раздались женские крики. Эйсбар улыбнулся. Вот разлетелся в воздухе дирижабль, и зал застонал. Вот спаниель печально положил морду на лапы и закрыл глаза. Замелькали белые платки, раздались всхлипы. Вот упал в грязь белый имераторский стяг. Раздались возмущенные возгласы. Вот оскалился во весь экран «черный ворон» — Жорж Александриди, — и зал в страхе оцепенел от его дьявольской усмешки.

Эйсбару казалось, что он слышит общее биение сердец, которые именно он и заставляет биться. Он владел этими людьми. Он повелевал их чувствами. Как кукловод, он дергал их за ниточки, жилочки, нервы. Он мог с ними сделать все, что угодно, а они — они послушно шли, влекомые его волей, туда, куда он хотел. Началась последняя часть. Вот отсмеялся Жорж. Сейчас будут кадры уничтожения царской семьи. Безумная фантазия, которую он снял в экстазе какого-то высшего откровения. Но… Что это? Душная волна гнева захлестнула Эйсбара. На экране ничего не произошло. Начался грандиозный финал. Озверевшая толпа рвалась к Зимнему и, как волны об утес, разбивалась о стройное нерушимое сопротивление. Еще раз, и еще, и еще. Юнкера, герои русской истории, античные статуи стояли не дрогнув. «Браво!» — крикнули в партере. «Браво! Браво!» — раздалось в разных концах. Кто-то вскочил. За ним — другие. Появился титр «КОНЕЦ ФИЛЬМЫ». Зажегся свет. Зал неистово аплодировал. Вдоль проходов бежали люди. Студенты свешивались с галерки.

— Прошу на сцену, — улыбаясь, сказал Долгорукий и, предложив руку Зарецкой, увлек их за кулисы. Мгновение — и они очутились перед тысячным залом. Внизу, перед оркестровой ямой, клубилась целая толпа. Эйсбар сверху смотрел на кричащие рты и мелькающие руки, которые он заставил кричать и мелькать.