Читать «Островок счастья» онлайн - страница 130

– Это с Мордвиновым, что ли? – уточнил Макс. – Юль, ты его официально в соавторы возьми, он и раскошелится! Запал мужик, однозначно! На театр, я имею в виду! – поспешно добавил он в ответ на Юлин возмущенный взгляд.

– Ты, Макс, своим делом занимайся, а нас не учи, как работать, сделай милость, – попросила его Тарасова. – Все, дорогие мои, на сегодня закончили с официальной частью. И переходим к Олечкиным пирогам!

Все лето Павел скучал, сам себе не отдавая отчета, по чему именно – по театру, который успел полюбить со всем энтузиазмом дилетанта, снисходительно допущенного в этот закрытый для чужих мирок, или по Юле.

Уж в отношениях с женщинами он дилетантом однозначно не был. Напротив, считал себя старым искушенным типом, которого невозможно чем-либо удивить, потому что все женские уловки одинаковы и стары, как мир. Но Юля Ваганова ни под одну известную ему категорию женщин не подпадала, вот в чем загвоздка!

Ни с одной другой женщиной он не проводил столько времени наедине, ограничиваясь разговорами и спорами на вполне отвлеченные темы. Причем женщина была молода и привлекательна, теперь-то Павел мог себе в этом сознаться, хотя сперва он думал, что не в его вкусе. И характер у нее был не такой, чтобы ему понравиться, не женственный в привычном понимании – ни мягкости, ни игры. И в то же время ни одна красавица и умница до сих пор не отнимала у него столько времени и душевных сил одним своим существованием, причем в совершенно параллельном мире. Она ничего от него не хотела для себя лично, она вообще ничего от него не хотела. И поэтому не считала необходимым с ним кокетничать, как все остальные, без исключения. Это она допустила его до своих дел, это она разрешила ему быть рядом, пока он по наивности не перешел установленных ею границ, после чего был немедленно записан во враги и изгнан за пределы ее территории.

А он ужасно, до смешного, хотел обратно!

Павел хотел опять сочинять историю про придуманных людей, которые потом вдруг оживали, начинали говорить, двигаться, думать и даже позволяли себе не соглашаться с создателем. Он хотел приходить в зрительный зал и вместе с Ассоль потрясенно встречать алые паруса, в которые, конечно, уже давно не верил. Он хотел иметь право как свой приходить за кулисы и в который раз удивляться тому, как актеры сбрасывают маски и мгновенно становятся другими – обычными, простыми, мелкими, уставшими, не очень счастливыми. Он честно сказал тогда, в Турции, Юле, что не очень любит людей – а за что их любить, скажите на милость? А она так странно ответила: надо стараться любить, просто так, ни за что, потому что они люди и потому что они рядом. И что театр этому и учит. Тогда Павел от ее слов отмахнулся, а сейчас, кажется, что-то начал понимать.

А еще он все вспоминал, как стоял на сцене, унимая дрожь в коленках, не видя, но чувствуя перед собой огромный зал, сотни людей, аплодирующих и ему тоже. Он хотел опять туда. Он хотел к Юле, потому что все это была – она. Все это было с ней, из-за нее, для нее, благодаря ей.