Читать «Никола Мокрый» онлайн - страница 42

— Откуда ты знаешь?

— Вижу, ты не из наблюдательных. Странно, что ты не заметила, что вошла туда на глазах у трех сотен ведьм.

— Там были лишь птицы…

— Ты забыла, что среди нас есть обертихи? На Русалии все они превращаются в птиц, чтоб клевать рыбу — тырить ее у Водяного. Это наша традиция. И наша форма вредничать… Идемте со мной, пока не поздно.

— Но… — Маша посмотрела на плачущего сына. С каждой секундой он хныкал все сильней.

— Бегите. Я присмотрю за ребенком, — внезапно вызвалась Белладонна. С элегантностью почти невесомого создания новоявленная пушистая няня перелетела с каминной полки на ручку коляски и забалансировала на ней, мерно покачивая ложе малыша и исторгая из груди мурчащую колыбельную.

— Не поможет, — горестно сказала Маша. — Я заметила… Миша плачет всегда, когда равновесие в Городе нарушено.

Ребенок закричал.

Акнир опустила глаза:

— Мы опоздали. Приговор объявлен.

* * *

Всего через пятнадцать минут, в сопровождении Мира и Акнир, Киевицы вбежали на возвышавшуюся над кривым Андреевским спуском Лысую — Замковую — гору, вытоптанную туристами, поросшую дикой травой, лишенную каких-либо построек, кроме почти вросшего в землю старого церковного кладбища.

Но, достигнув последней ступени шаткой металлической лестницы, Киевицы вдруг оказались у высоких ворот невесть откуда взявшегося деревянного замка. С молчаливым поклоном охранницы пропустили их внутрь. Спотыкаясь, пятеро пробежали по старым деревянным переходам и выскочили на широкий балкон.

Их повстречала тишина. Огромный, поросший ухоженной травой внутренний двор замка был нестерпимо безмолвен. И безмолвие это исходило не от каменных плит, не от пустых скамеек и кресел, а от тысячи тысяч киевских ведьм.

В центре двора на неприятно походившем на плаху деревянном помосте, прислонившись к высокому (позорному?) столбу, стоял Демон. Он стоял, как обычно сложив руки на груди, и равнодушно смотрел в никуда. Дух Города молчал. Молчали и ведьмы. И это всеобщее тотальное молчание огромной толпы было на диво невыносимым, тяжелым, лишенным воздуха — будто именно в нем сосредоточилась вся безнадежность ситуации.

— Вы пришли, — в глубине балкона появилась Глава Киевских ведьм Василиса Андреевна. Ее мягкий шепот не мог оцарапать гнетущую каменную тишину.

— Вы сделали то, что я просила? — еще тише спросила Акнир.

Василиса молча кивнула. Акнир пояснила:

— Все не так безнадежно. К счастью, нам удалось смягчить наказание. Он останется Духом Города, но не останется в живых…

— То есть умрет? — недоверчиво сощурилась Чуб. — И это, по-твоему, счастье?

— Жить, но не быть Демоном, лишь вечно переживать свой позор, — намного страшнее, — Акнир не шутила.

— Они что же, убьют его? — повысила голос Даша.

— Он уйдет сам, — тихо сказала Василиса Андреевна.

— Какие у него еще варианты? — вопросила Акнир. — Жить изгоем и страдать. Больше никто не сможет признавать его власть.

— Но почему? — возмутилась Чуб.

Чуткой спиной Даша почувствовала, как все ведьмы, сидящие на балконах, креслах, лавках, трибунах, молча повернули головы к ней, как всегда самой беспокойной и громкой.