Читать «Неделя в декабре» онлайн

Себастьян Фолкс

Неделя в декабре

Дэвиду Джонсу-Парри

Пока играет музыка, мы все обязаны оставаться на ногах и танцевать…

И мы все еще танцуем.

Чак Принс, генеральный директор «Ситигрупп»,

интервью газете «Файнэншл таймс», 9 июля 2007

Если ты говоришь с Богом — это молитва.

Если Бог говорит с тобой — это шизофрения.

Доктор Томас Сац, психиатр,

«Вторичный грех», 1973

День первый

Воскресенье, 16 декабря

I

Пять часов, холодно. В Шепердс-Буш, на пустыре пообок Вест-Кросс-Рут, стучат копры и ревут отбойные молотки. До запланированного открытия самого большого в Европе городского торгового центра осталось всего десять месяцев, а на засыпанной песком строительной площадке видны под красными кранами лишь скелеты балочных ферм и стропила, — впрочем, восточный, цвета мяты фасад уже закончен. Здесь строится не парк, где торгуют в розницу, — с деревьями и скамьями, — но внедренный в самый центр города комплекс, в котором оплачиваемые зарубежным капиталом рабочие-мигранты станут выжимать, капля по капле, денежки из каждого обладающего кредитной карточкой лондонца. Тем временем команда «Арсенал» (Северный Лондон) начинает с центра своего нового стадиона «Эмираты», названного так в честь арабской авиалинии, игру против «Челси» (Западный Лондон), и вратари — один чех, другой испанец — попрыгивают в воротах и лупят себя по бокам, чтобы согреться. В расположенном неподалеку Аптон-парке болельщики другой, только что потерпевшей поражение на собственном поле команды покидают стадион; и лишь несколько улиц отделяют от Болейн-граунд — с его типичной для Ист-Энда смесью сентиментальности и недовольства — одинокую женщину, которая в знак уважения к своему деду, перебравшемуся сюда из Литвы лет восемьдесят назад, — стоит над его могилой на переполненном кладбище синагоги Ист-Хэма. Дальше по дороге, в парке Виктории, запозднившиеся владельцы собак тащат своих дворняжек за поводки к многоквартирным домам Хакни и Бау — серым высоткам со спутниковыми антеннами на крышах, похожими на уши, обращенные к внешнему миру в надежде уловить сплетни или что-то такое, что позволит забыть об этом мире; а между тем в такси, которое неспешно катит, возвращаясь в свой парк, по Далстон-роуд, термометр на приборной панели сполз к минус двум градусам.

Габриэль Нортвуд, барристер, тридцати с чем-то лет, читал в своей челсийской квартирке Коран и дрожал от холода. Он практиковал гражданское право, когда вообще что-нибудь практиковал; это означало, что он не «избавлял преступников от наказания», но представлял обычных людей в судебных спорах, исход которых сулил истцам, если они побеждали, финансовую компенсацию. Долгое время — и по причинам, коих он еще и не начал понимать, — Габриэль не получал от солиситоров, подвизавшихся в той сфере судопроизводства, которая кормила его, никаких поручений. Затем ему в руки попало дело, связанное с гибелью человека, бросившегося под поезд подземки, — нужно было установить, в какой мере транспортная компания, поставляющая эти поезда городу, ответственна за обеспечение должных мер безопасности. И почти сразу за ним появилось второе: родители девочки-мусульманки из Лестера судились с местными органами образования, не позволявшими их дочери носить в школе традиционную одежду. Поскольку подготовительной работы по этому, второму, делу было немного, Габриэль подумал, что нужно попытаться понять религию, с требованиями которой ему предстояло столкнуться; к тому же, сказал он себе, в наши дни любой образованный человек просто обязан прочитать Коран.