Читать «Рецепт Мастера. Революция амазонок. Книга 1» онлайн - страница 46

— Ты ж не поможешь мне перевезти царскую семью за границу? — кротко вздохнула она.

— Нет, — Катя оценила гуманное построение фразы. Сказать в ответ на «ты ж не поможешь?» короткое «нет» было гораздо легче, чем отвечать на вопрос «Ты поможешь мне?», оправдываясь и извиняясь. — Прости уж меня.

— То путь твоей души, Катя. Хоть и не знаю, куда он ведет… Чем ближе ты, тем меньше я тебя вижу. Чем дальше, тем труднее мне завтра прочесть.

— Почему?

— Слишком оно от судьбы моей неотделимо. А я не вижу своей судьбы. Чью угодно — но не свою.

«Ты погибнешь! — снова захотела крикнуть Катя. — Что тут видеть, это известно и так…» Но вместо этого сказала:

— Давай не будем о грустном. Давай говорить лишь о пустяках! О Рождестве, о елке…

— Давай.

Осторожно, стараясь не потревожить горящую на ветви свечу, Маша послушно сняла пряник в форме ангела. Надкусила. Обернулась — старательно улыбнулась Кате:

— А ты знаешь, что вечнозеленая елка — символ вечно живого Бога? Звезда на ее макушке — Вифлеемская звезда, взошедшая в час рожденья Христа. Пряники символизировали церковные просфорки. Огонь восковых свечей — жертвенный подвиг Иисуса, принявшего смерть ради людей. Крестовина, в которой стоит ель, — это крест, на котором он ее принял. А яблоки и новогодние шары — яблоко Адама, чей грех ему пришлось искупать.

— Как интересно. Я и не знала… — Катя подошла к Маше.

— Естественно, — вновь улыбнулась бывшая студентка-историчка, — это немецкие традиции. Нам, православным, они малоизвестны. Елка ж пришла к нам из Германии.

— Потому с началом Германской войны Священный Синод запретил ее как немецкую забаву… Сама слышала, как поп ель в церкви хает. Забавно?

— Забавно, — с каждой секундой Маша все больше походила на прежнюю — студентку второго курса. — Всего через 11 лет большевики запретят ель как поповскую забаву. Странно устроена жизнь, одна и та же вещь, оставаясь неизменной, представляется в разных обстоятельствах то злом, то добром…

— В наше время, — согласилась с ней Катя, — елка никак не ассоциируется ни с христианским рождеством, ни с СССР, ни с немцами. Она кажется такой нашей… Хоть, надо сказать, все елочные игрушки я из Германии выписывала.

— И невест наши цари оттуда выписывали, — подпела Маша. — Царская семья прямо как елка…

— Если бы Священный Синод мог, он бы и Аликс запретил как немецкую забаву, — весьма удачно пошутила Катя. И задумалась: — А всего четыре года назад это родство почиталось добрым. Ты верно заметила, Маша, царская семья похожа на елку. Кажется такой нашей, а на деле… Жена — немка. Все бабки-царицы — немки. Кайзер Вильгельм Николаю дядя. Крестный отец цесаревича. А в Алексее славянской крови не больше, чем славянских игрушек на этой елке. Вот и выходит, что нынче — гражданская война, брат пошел на брата, отец на сына… И все из-за одной глупой бабы!

— Бабы?.. — не поняла ее Маша.

— Ты когда-то сама говорила, что главной причиной революции была Анна Ахматова.

— Не Ахматова. Лира…