Читать «Не для взрослых. Время читать! Полка третья» онлайн - страница 38

Но не только размышляет, а то и дело почти инстинктивно противостоит ей в разговорах с разными персонажами рассказа.

«Человек должен быть хозяином своей судьбы.

– То есть? – спросил я».

Сам вопрос этот весьма примечателен. Дело в том, что в советской жизни предполагалось, что все всё понимают одинаково – и все говорят на одном языке, не вдумываясь в содержание произносимого. На самом деле человек в Советском Союзе ну никак уж не был хозяином своей судьбы. Но он должен был делать вид, что принимает это утверждение всерьез. Между тем второй герой рассказа сохранил свое живое и оригинальное отношение ко всему, что видит и в чем участвует – и даже сумел не заразиться общесоветским языком. И он путает советским чиновникам, ведающим школьным образованием, все карты, – что неминуемо ведет к его увольнению из школы. На решающем собрании некоторые пытаются его защищать – но он сам им мешает, упорно не желая принять пустоту советского языка за норму.

«– …Товарищ Охотников совершил грубые ошибки, но это потому, что он у нас недавно, вот осознает сейчас, поварится в общем котле, и все будет в порядке.

Когда мне дали слово, я с места сказал, что не могу осознать то, с чем не согласен».

И хотя девушке-героине он явно нравится, она все равно норовит его «воспитывать» – просто не знает, как иначе общаться. Их диалог – это две разных системы речи, поскольку она-то привычно пользуется советскими штампами.

«– Если хочешь с ребятами поговорить, то говоришь обо всем, а не то чтоб на определенную тему… Они же спрашивают о чем попало…

– Значит, нам надо идти у них на поводу? – спросила я его».

«– Ты циник, – сказала Тамара. – Ты ни во что не веришь.

– Я верю в правду, – сказал я.

– Правда может быть нашей, а может быть и не нашей.

– Каким же путем ты узнаешь, чья она?

– А ты каким?

– Если я глубоко в нее верю, если она моя, значит, она наша. Потому что я ведь тоже наш. А тебе для выяснения истины надо непременно сбегать в райком комсомола».

«А я не могу свои личные отношения ставить выше общественных».

Молодой человек с его не омертвевшим языком – не уникален в повести. Там действует еще пожилая учительница, которой так же, как ему, претят штампы советской речи, за которыми нет живого, сочувствующего отношения к людям

«– Мне, милочка, уже поздно переучиваться.

Инспекторша улыбнулась.

– Учиться никогда не поздно, Варвара Никифоровна. Стоит ли проявлять такую нетерпимость к критике?

– Ах, да оставьте вы свои пошлости! – простонала вдруг Варвара Никифоровна».

Вот это «простонала» здесь особенно выразительно – слишком много лет пожилая интеллигентная учительница все это слышит, но привыкнуть не может и мучается.

2

В другом рассказе Меттера тех же 60-х годов – «Два дня» – другой вариант: героиня рассказа хорошо понимает советский язык, но сама им почти не пользуется. «Если бы Маша Корнеева загодя меня предупредила, что в шестой группе имеются нездоровые настроения, я, может, как-нибудь подготовилась бы к этому и все обошлось бы без скандала».