Читать «Цицерон» онлайн - страница 362
Татьяна Андреевна Бобровникова
Внешне Порция была хрупкой красавицей, но под этой хрупкой оболочкой жил неукротимый дух Катона. У нее были железная воля и огненный темперамент. Когда после гибели Цезаря они с Брутом прощались — встретиться им было не суждено, — они вспоминали прекрасные строфы Гомера о прощании Гектора с Андромахой. Оба плакали. Вдруг Брут улыбнулся сквозь слезы и сказал:
«— А вот мне нельзя сказать Порции то же, что говорит Андромахе Гектор:
Но возвращайся домой и займися своими делами, —
Пряжей, тканьем…
………Война же — забота мужчины
(II., VI, 490–492).
Лишь по природной слабости тела уступает она мужчинам в доблестных деяниях, но помыслами своими отстаивает отечество в первых рядах бойцов»
Когда же Порция поняла, что Республика обречена, она решила убить себя. Но ее стерегли неусыпно. И вот, дождавшись, что ее оставили одну на несколько секунд, она стремительно выхватила из очага пылающий уголь, проглотила его, сжала зубы и умерла. Уже из этого видно, что она была достойной дочерью Катона.
Эту женщину Брут любил страстно. Ее сын Бибул, когда вырос, оставил о нем интересные воспоминания. Он говорит, что Брут был нежнейшим супругом, а ему — нежнейшим отцом. Порцию он боготворил и на коленях молил богов сделать его достойным такой жены.
Порция сразу заметила, что муж ее чем-то озабочен и взволнован, и поняла, что он «вынашивает какой-то опасный и сложный замысел». Она положила про себя все узнать. Но действовать она решила самым необыкновенным образом. Она не стала приставать к мужу с докучными расспросами и надоедать бесконечными жалобами на недоверие и ревнивыми подозрениями. Вместо того она, по выражению Плутарха, «произвела некий эксперимент». Она взяла тонкий острый скальпель, которым пользуются цирульники, и глубоко вонзила его в бедро. Кровь хлынула потоком. Но Порция, стиснув зубы, стала углублять и расширять рану и делала это до тех пор, пока без чувств не упала на постель. Рана воспалилась, началась лихорадка. Больная лежала в жару, вокруг нее суетились служанки и врачи. Брут, обезумев от горя, не отходил от постели жены. Вдруг она приподнялась, властным движением выслала посторонних и, оборотясь к мужу, сказала:
