Читать «Кремлевские призраки» онлайн - страница 3

Я на самом деле закончил Историко-архивный. Но откуда он знал про этот факт моей жизни?

– Мне известно многое, – в тот же момент раздался тяжелый голос. – Прими это как данность. Что ты думаешь про Кремль?

Мне по необъяснимой причине захотелось сказать ему то, о чем я ни с кем не говорил: о страхе.

В прежние годы я долго думал над тем, что является главной чертой нашего народа? Тяга к общинности, к коллективизму? Русский «авось»? Нежелание брать на себя ответственность? Неумение кропотливо трудиться? Патологическая лень? Любовь к вранью? Все это присутствует. Но что главное? Позже я понял: главное – страх. Он – то глубинное, что держало нас в прошлом, что держит сейчас, что определяет душу народа. Страх, который проявляется по-разному, но он есть. Он присутствует в нашей жизни как неизбежность, как основа. Помню, как боялись мои родители одной возможности того, что о них не так подумают, заподозрят в нелояльности, в наличии злого умысла. Это было вечной пыткой.

Страх отнял у меня Марину Женщина, которая любила меня, которая связала со мной свою жизнь, ушла навсегда восемь лет назад.

В тот день моя жена сказала: «Я не могу жить с религиозным фанатиком. Я должна быть уверена в будущем моих детей». Странно было в очередной раз услышать такое. «Ты утрируешь. Никакой я не фанатик. Всего лишь хожу в церковь и люблю читать Библию». «Ты должен отказаться от этого. Ты знаешь, в какой стране мы живем. У меня будут проблемы в редакции. Ты должен отказаться». Она очень дорожила своей работой в «Правде», главной тогда газете страны, рассчитывала на повышение. «Не могу», – сказал я. На следующий день она перебралась к родителям, а через месяц меня вызвали в ЗАГС. Жена требовала развода. Я не стал сопротивляться, хотя по-прежнему любил ее. Нас развели. Потом я видел ее статьи в газете. Она была хорошим журналистом. Вскоре ей дали отдел. Но в августе девяносто первого все рухнуло. «Правда» перестала котироваться. Марина куда-то исчезла. И только через год я увидел ее фамилию в демократической газете. Потом я узнал, что она замужем за богатым предпринимателем, родила дочь.

Я вновь подумал о страхе после того, как начал работать в Кремле. Я вдруг осознал, что именно здесь особая концентрация страха, здесь его царство, здесь центр, откуда страх растекается по необъятной стране, заползая в самые отдаленные уголки, настигая людей.

Об этом захотел рассказать я странному человеку, сидевшему напротив.

– Здесь все пропитано страхом, – выговорил я. – Тем, который в прежние времена обволакивал каждого, даже Берию, даже всесильного Отца народов. Он еще жив, этот страх, еще втекает в души и сердца. Я сразу ощутил его присутствие, появившись в Кремле. Можно различить его оттенки: страх потерять власть, страх перед заговором, выстрелом в спину, страх ареста, страх потери всего, страх перед пытками, страх за близких, страх смерти. На него наслаивается страх того, что предадут, обойдут, оттеснят, страх, что будут преследовать, что посадят, размажут по стенке. А за всем этим – первобытный страх перед неизвестностью, перед будущим, перед всем и вся.