Читать «Пасадена» онлайн - страница 339

— Мама, зачем мы здесь ездим? — спросила Зиглинда.

Линди и сама не знала, что хотела найти, но чувствовала, что нужно приехать сюда и посмотреть. Перед шестым приступом она была у Фримена, и, когда доктор спросил ее, как дела у Уиллиса, Линди, повязывая голову расписанным грушами платком, ответила: «Уиллису ничего не делается». Доктор посветил ей в глаза карманным фонариком, осмотрел кожу в подмышках и на груди, замерил линейкой размер опухоли. Равнодушным голосом он сказал Линди, что состояние ее не изменилось, не улучшилось и не ухудшилось; но ей было лучше знать. Она лежала на кушетке, в лицо ей дул вентилятор, папоротник в горшке совсем поник, и через несколько минут доктор Фримен оторвался от своих записей и спросил:

— Что-нибудь еще, миссис Пур?

Она не отвечала, и он снова позвал ее:

— Миссис Пур…

— Вы не видите улучшений, доктор Фримен? Что скажете?

После обеда Линди с Зиглиндой вернулись в «Гнездовье кондора». «Киссель» пылил по грунтовой дороге, не было никаких признаков, что Брудер вернулся, но Линди чувствовала, что он точно здесь. Во дворе она окликнула его, но ей ответил только ветер, который дул с океана. В сарае громко дышала лошадь, мычала корова. Ее пора было доить. Куры копошились во дворе без единой травинки, и ветер нес к ее ногам пыль и песок. Линди вместе с Зиглиндой подошла к двери старого дома Дитера, но и она оказалась заперта. Через окно Линди видела, что все осталось так, как прежде: каминная доска с резьбой, изображавшей китов, полки, уставленные книгами Дитера, золотые корешки трехтомника Гиббона сияли на солнце. Заглянув в окно над мойкой, она увидела, что и здесь все осталось точно так же: на столе лежала клеенка, посуда на полках была аккуратно расставлена, на тарелке истекал каплями большой кусок сыра. Все выглядело так, как будто ферма осталась в тисках прошлого. Ладонь Зиглинды в ее руке стала мокрой от пота, девочка терла пальцем глаза, а ее темные волосы неопрятно развевались вокруг лица.

Линди повела дочь к третьему дому и у его дощатой двери сказала: «Вот здесь росла твоя мама». Зиглинда снова скривилась: как это здесь? Дверь была закрыта, они стояли на ступеньке, с перекладины свисали свежие стручки красного перца, и когда Линди заглянула в окно, ее охватил холодный страх, так что она выпустила руку дочери и прикрыла рот рукой. В доме так же стояли две кровати, а потертые покрывала из конского волоса были аккуратно заправлены под матрасы. На стенах висели раскрашенные вручную рисунки немецких соборов, а старый ночной колпак Зигмунда висел на спинке его кровати. На его старой подушке неясно виднелась чья-то голова. А на старой подушке Линди — не Линди, а Линды, и даже не Линды, а Зиглинды, — на кровати, где раньше спала Зиглинда Штумпф, теперь лежал Дитер; его руки были по-покойницки сложены на груди, а ноги привязаны к кровати каким-то тонким шелковым шнуром.