Читать «Выдумщица» онлайн - страница 88

Такая, что ее лучше не показывать.

69

Больше чем через час ожидания в Центре по трудоустройству, как раз когда вот-вот подойдет моя очередь, опять звонит мобильник.

Я нажимаю кнопку и слышу тяжелое дыхание.

— Элис? Это ты?

— Да… Это я…

Сердце у меня падает. У нее опять приступ паники.

— Слушай меня, Элис. С тобой все в порядке. Ничего не происходит.

— Нет… Что-то… про… ис…ходит…

— Нет, Элис. Все в порядке. С тобой все хорошо. Такое уже бывало. Через десять минут ты успокоишься. Ты же знаешь. Постарайся расслабиться и думай о чем-нибудь успокаивающем. Ну, о пляже или еще о чем-то. Ты лежишь на пляже, слышишь шум волн, солнце светит, и над тобой голубое… — Вся очередь смотрит на меня так, будто я сошла с ума.

— Да нет же… что-то… происходит… по-настоящему…. У меня отошли воды… начались схватки…

Мне нужно целых пять секунд, чтобы понять, о чем это она, и только потом до меня доходит. О Господи!

— О Господи! Подожди-ка, — но на другом конце провода она издает извечный женский крик. — Эй, что с тобой?

— Это… схв… а-а-а-а… тки…

— Хорошо. Оставайся там. Я буду… — черт! Что же мне делать? Брать такси? Вызывать «скорую»? Полицейский вертолет? — Это первые схватки?

— Да. Да. Первые.

— Подожди. Я…

— Позвони в больницу.

— Да, конечно. Правильно. Я позвоню в больницу. И я сделаю то, что они скажут, а потом приеду к тебе.

— Ладно…

— Хорошо, — говорю я, как будто это слово и действительность сделает такой же.

— Ладно.

— Хорошо.

Женщина за письменным столом сердито смотрит на меня, недовольная тем, что я задерживаю очередь.

— Простите, — говорю я, направляясь к двери, — я скоро вернусь.

70

— А-а-а…

Боль совершенно невыносима. Нет, серьезно, если она сожмет мою руку еще сильнее, я хлопнусь в обморок.

Вся комната забита людьми. Здесь и акушер-гинеколог, и педиатр, и сестры-акушерки, и еще какие-то люди, чьи нагрудные таблички я не смогла прочитать. Они все стоят полукругом, уставившись либо между ног Элис, либо на что-то за моей спиной, что испускает краткие сигналы.

Все это производит странное впечатление. По крайней мере, когда это имеет отношение к Элис. Она ведь приходит в полуобморочное состояние, даже когда просто идет по улице. А тут лежит, без трусов, с расставленными ногами, прогнувшись, готовая дать им лучшее представление в своей жизни. И даже более того, она как будто не испытывает ни малейшего смущения, пытаясь выдавить из себя в мир это маленькое (хотя, судя по ее лицу, не очень маленькое) человеческое существо.

Старшая акушерка, которая выглядит на сто семь лет, улыбается Элис, как бы говоря: «Если, по-твоему, тебе больно, то подожди десять минут, и тогда ты увидишь, что такое настоящая боль». Затем она подходит к Элис и начинает обматывать вокруг нее по животу странного вида ленту, с помощью которой как нам говорят, измеряют сердцебиение плода.

— Давай-ка, малыш, — говорит она, обращаясь к животу Элис. — Что же ты нам скажешь?

И тут Элис, к которой обращены эти слова, как к переводчику своего живота, начинает производить самый странный звук, который я когда-либо слышала. В этом звуке и визг, и вой, и все усиливающийся крик, и он тревожит гораздо больше, чем любой из них в отдельности.