Читать «Выдумщица» онлайн - страница 69

Вместо него я обнимаю подушку и соскальзываю обратно в глубокий, умиротворяющий сон, которым не спала, когда была одинока. Но тут начинает звонить телефон. Звонит и звонит.

Звонит.

Звон его такой настойчивый, что я понимаю, кто это. Так может звонить только один человек.

Я прячу голову под подушку.

Но ведь я знаю, что он будет звонить до тех пор, пока я не выберусь из этой такой приятной, теплой постели и не возьму трубку. А все потому, что рано вставать мне не нужно — сегодня я работаю во второй половине дня. Потому что, черт бы его подрал, сейчас только 7.30 утра. Потому что мать у меня садистка и ее излюбленная пытка — оставлять человека без сна.

Наступает пауза. Пауза, которая, я знаю, будет длиться ровно столько, сколько потребуется, чтобы положить трубку, опять поднять и нажать кнопку повторного набора.

Дринь-дринь-дринь-дринь.

Звонки все громче, наверное, их раздражает то, что мне еще как-то удается спать. Мне даже не надо поднимать трубку, чтобы сказать, что собирается сообщить мама.

Нужно… встать… с постели…

Я решаюсь на компромисс. Я встаю, но беру с собой два одеяла. Черт, где же тапки? Даже завернувшись в одеяла, даже внутри этого теплого кокона, я чувствую, что в комнате жуткий холод, и перспектива пройти босыми ногами по голому полу прихожей радости не прибавляет. Не найдя тапок, я решаюсь несколькими прыжками пересечь морозящий ноги пол и приземлиться на ковер в гостиной.

Но, приземляясь, я запутываюсь левой ногой в одеяле. Сила инерции несет меня вперед, и прежде, чем успеваю что-то сообразить, оказываюсь на полу.

Рядом пульт телевизора.

Черт!

Дринь-дринь-дринь…

53

Когда я наконец беру трубку, след от медово-сладкого ощущения, оставленного мне милым-дорогим Эдамом, уже совершенно испаряется.

— Алле, мам, — говорю, потому что уверена, что это она.

— Ты уже встала? — спрашивает она вместо «алле», и тоска неизбежности снова овладевает мной.

— Да, — зеваю я, и чтобы встать, подтягиваюсь вверх, держась за полку над газовым камином. — Я уже целую вечность как встала. — Ну, вот и она — первая ложь сегодняшнего дня.

— Ты завтракаешь?

— Нет, уже позавтракала, — ложь номер два. Господи, что со мной такое? Почему я вру матери? Ведь это же не уголовное преступление, в конце концов.

— А как сегодня Эдам?

Тут я вспоминаю. Эдам сказал, что встретится с ней, что будет вести себя в соответствии со всем моим враньем.

— Просто замечательно, — говорю я ей. — Он сказал, что с нетерпением ждет встречи с тобой.

Я чувствую, что мать потрясена, что она буквально потеряла дар речи.

Я наслаждаюсь моментом. Теперь-то она поверит, что Эдам на сто процентов человек из плоти и крови, а не плод моего богатого воображения. За последние Бог знает сколько лет она думала, что либо я не интересуюсь мужчинами, либо они не интересуются мной. Что я или лесбиянка, или никому не нужна. (Я не хочу сказать, что плохо быть лесбиянкой или даже никому не нужной. Просто я знаю, что я не первое, и, надеюсь, не второе, и мне не хочется, чтобы мама думала, что я или то, или другое.)