Читать «Шепот моего сердца» онлайн - страница 50

Вот только что такое было вчера?

А вчера Йен мучился не меньше, чем Карен. Ему казалось, будто его перетирают огромные жернова. Наверное, никогда прежде он не испытывал такой борьбы желаний. Даже не так, борьбы желания и чувства вины — иррационального, иссушающего чувства вины перед человеком, у которого он даже прощения уже попросить не может.

Время от времени он проваливался в сон, будто спасаясь бегством от внутренней борьбы, но истинного спасения во сне не было. Ему грезилась беседка в удивительно красивом саду, где они втроем — он, Карен и Кэрол — пили чай, причем женщины друг друга почему-то не видели, а он чувствовал, как сходит с ума.

Он забыл зажечь свет и смотрел, как воздух в палате сначала уплотняется, потом темнеет, становится сероватым, потом сиреневым, потом синим…

Он знал, что прошло уже много часов, но нисколько об этом не заботился. Ему нужно было принять решение.

Почему-то в вопросах правосудия он почти никогда не сомневался, а если и сомневался, то недолго. Он выслушивал все стороны, воссоздавал в сознании максимально полную картину происходящего — и выносил решение. С годами он научился доверять своей интуиции, стал лучше чувствовать людей, и иногда ему казалось, что вся жизнь — открытая книга. Ему требовалось все меньше и меньше фактов, чтобы понять ситуацию. Он стал мудрее. У кого-то из мыслителей прошлого он вычитал, что умный человек — тот, кто, проанализировав все, приходит к верному выводу. Мудрый — тот, кто приходит к верному выводу, не анализируя ничего. А вот если вывод неверный, то человек в любом случае глуп.

Сегодня, как никогда, Йен боялся оказаться глупцом.

И слушать совесть в данном случае — не выход. Совесть сама не знает, кто прав, кто виноват. Точнее, как будет правильно — так, как хочется, или так, как должно.

Часа в два ночи его осенила простая мысль: а кто решил, что так — должно? Он сам установил правила. Он сам сказал себе, что Кэрол — это его единственная любовь, и никаких других женщин быть в его жизни не может. Сам выстроил вокруг себя клетку. Тюрьму. И приговорил себя к пожизненному заключению. И вот впервые за несколько лет почувствовал себя несчастным, по сути, не оттого, что потерял любимую, а оттого, что заперт в этой темнице.

Это осознание было настолько ярким и ясным, что Йен ощутил себя так, будто вынырнул из ледяной воды. Сделал несколько глубоких вдохов. Рука потянулась к телефону.

— Черт, что я делаю? Или это сказывается травма? Она наверняка спит, ей же завтра на работу… — остановил себя Йен. Он никогда не имел привычки разговаривать с собой вслух, но сейчас, видимо, сказалась эйфория, смешанная с волнением и почти непреодолимым желанием поговорить с Карен.

Тут он вспомнил, что ему, если честно, тоже завтра нужно бы на работу. Разумеется, его никто не отпустит из больницы, хотя если взять такси и просто разбираться с бумагами в кабинете, благо слушаний на завтра не назначено… И все-таки нет. Не стоит так безрассудно рисковать.