Читать «Чувства и вещи» онлайн - страница 58

Получил я много писем, в которых говорилось и о власти вещей, уводящих человека от человека…

«Тайны» и «странности» человеческого общения неисчерпаемы, ибо оно, повторяю, творчество.

Но нужны, как и в творчестве любом, нравственная сосредоточенность и серьезность. Ибо нет творчества без личности. Любое созидание личностно. В том числе и созидание человеческих отношений. И если верно утверждение: кризис общения — это кризис личности, то, надо полагать, не менее бесспорно и то, что расцвет личности, освобождение ее от власти «мира вещей» — расцвет общения.

И тут мы подходим к новому осмыслению мира вещей, к выявлению его парадоксов, метаморфоз, тесно сопряженных с воздействием той или иной моды.

Было бы относительно несложно бороться с могуществом вещей, если бы оно выступало лишь в образах автомашин, холодильников или даже в образах более утонченных и «коварных» — телевизоров, транзисторных радиоприемников, магнитофонов…

Самое страшное, когда вещами становятся вечно живые явления человеческого духа.

Глава третья

ПАРАДОКСЫ

В одном доме. «Сатирикон». Религиозный Клондайк. Благочестивый цинизм. Интерьер духовности.

Человек на трибуне. Шекспир в меняющемся мире. Бледнеют ли наши чувства?

1

Когда от моего старого школьного товарища ушла жена, он решил умереть. По телефону, в непосредственном общении и даже письменно он оповещал наиболее симпатичных ему людей, что умрет непременно, потому что имеет несчастье быть именно той избранной натурой, которая не хочет и не может жить после ухода любимой женщины. И хотя в наш рассудочный век от любви умирают не часто, настойчивость, с которой он твердил про это, внушала тревогу. Ее углубляли и особенности его биографии. С детства он был на редкость увлекающимся человеком: в школьные годы обожал театр, читал восхищенным девочкам Ростана; потом поступил в медицинский институт, по окончании которого усердно потрошил собак в аспирантуре; затем его качнуло на физмат — это была пора повального увлечения физикой, — но не успел он дотащиться до пятого курса, как выяснилось, что работа с собаками весьма перспективна, и его убедили к ней вернуться. Он стал биологом, но в последние годы все чаще поговаривал о том, что устал от науки и опять «тянет к Ростану»…