Читать «Проклятый город. Однажды случится ужасное...» онлайн - страница 8

Его встретил один из полицейских — белокурый, слегка вяловатый, по фамилии Вердон. (Одно из преимуществ работы в небольшом городе: проходит немного времени, и ты знаешь всех в лицо и по именам.)

— Здравствуйте, комиссар. Лейтенант Клеман уже наверху. Ждет вас.

— О’кей, Вердон, спасибо.

Бертеги подошел к лестнице, коснулся резных деревянных перил. Прежде чем подняться, он резко обернулся и окинул взглядом холл.

Вердон, с любопытством наблюдавший за комиссаром, заметил, как он сделал загадочную гримасу, потом кивнул и что-то пробурчал себе под нос. Затем Бертеги поднялся по узкой темной лестнице, оставив внизу полицейского; тот был доволен тем, что лично убедился в привычках Кабана, о которых раньше был наслышан (так же как и о его дурацком имени, красотке-жене на двенадцать лет младше него, пристрастии к фирменным итальянским шмоткам и о его характере, замкнутом и в то же время взрывоопасном — скорее уж свинское сочетание, а не кабанье, — ха-ха, как они тогда гоготали всем участком!) и которые составляли часть его полицейской репутации: он действительно делал гримасы, закрывал глаза, сдвигал шляпу, говорил сам с собой. Да, Бертеги был именно таким, как о нем рассказывали: созерцателем и поэтом расследования.

* * *

Когда он оказался на втором этаже, одна из дверей распахнулась, и появился лейтенант Клеман.

— А, вот и вы! — радостно сказал он, направляясь к начальнику. Лицо белокурого гиганта выражало облегчение.

— Ну, что там? В двух словах.

— Ее звали Одиль Ле Гаррек, и… пройдите со мной, так будет проще.

Слегка раздраженный, Бертеги повиновался. Подойдя к двери в самом конце коридора, Клеман посторонился, пропуская его вперед.

Комната была чисто женской: затянутое темно-красным бархатом уютное гнездышко, полное безделушек и вышитых подушечек. Хозяйка лежала у изножья кровати — женщина лет шестидесяти, высохшая, как осенний лист, с пожелтевшей кожей в сеточке морщин. В узловатой руке она зажала телефонную трубку, а другая рука была поднята к лицу, словно для защиты. Задравшаяся ночная рубашка бесстыдно обнажала дряблую старческую плоть, уже окоченевшую.

Бертеги несколько секунд неподвижно стоял на пороге комнаты, чувствуя сильное сердцебиение. За двадцать пять лет карьеры ему доводилось видеть десятки убитых — мужчин, женщин и детей, задушенных, зарезанных, забитых насмерть, — но в этот раз он был потрясен сильнее обычного. Зрелище смерти всегда было ему ненавистно, но со временем он смирился с ее присутствием, взрастив в себе нечто похожее на фатализм.

Однако вид мертвого тела Одиль Ле Гаррек поразил его — не столько своим уродством, сколько тем, что давал наглядное представление о ее последних минутах: округлившиеся глаза словно еще хранили память о каком-то кошмарном видении, и в них читался величайший страх; рот был широко раскрыт, словно в немом крике. Выражение лица неоспоримо свидетельствовало о том, что перед смертью ей пришлось пережить нечто ужасное.

— Господи Боже мой, — невольно выдохнул он.