Читать «Суворовцы» онлайн - страница 10

С этого времени преподаватель перестал вызывать Т. к доске, не проверял его тетрадей, не спрашивал его, когда он поднимал руку. Чем дальше, тем сильнее смущало это Т. Не были на его стороне и товарищи. «Зачем ты упрямишься? — говорили они ему. — Ведь ты же неправ».

Мальчик глубоко задумался над своим поступком. Однажды он сказал во время урока:

— Товарищ лейтенант, не сердитесь на меня!

— Я не сержусь на вас, — ласково ответил преподаватель. — Я очень, очень хочу, чтобы у меня с вами были такие же отношения, как и со всеми воспитанниками.

Тогда Т. сказал:

— Товарищ лейтенант, разрешите выполнить ваше приказание.

И, выйдя из-за парты, стал у двери.

В туалетной комнате

Мальчики, которым в семье прививалась любовь к опрятности, приняли в Суворовском училище режим чистоплотности без усилий и даже с удовольствием. Пробежать в туалетную комнату, сделать там холодное обтирание и долго потом чувствовать, как разливается по телу теплота — какое это наслаждение! Грязная обувь — что замусоренный пол: как бы чисты стены ни были, а комната выглядит грязной. Зато какое удовольствие ходить в начищенных, тускло поблескивающих ботинках: хоть танцуй в них на зеркальном паркете. Если мальчик не почистит утром зубы и по этому поводу целый день испытывает беспокойное чувство — значит, привычка быть всегда чистым и свежим стала для него второй натурой.

Но второй натурой может стать и совсем другая привычка: не замечать грязи, ходить всегда растрепанным. И, надо сказать, в числе мальчиков, прибывших в Суворовское училище, были и такие.

— Вы видели в моем отделении воспитанника с светлоголубыми глазами и с длинными ресницами? — сказал мне офицер-воспитатель, старший лейтенант Маняк. — Можете представить, я его раньше только по этим глазам и узнавал, — такой он был всегда перепачканный. Ботинки в грязи, гимнастерка в мелу, лицо чуть ли не в саже. Даже непонятно, как и где он так измазывался. Казалось, что чистота была ему прямо ненавистна. Если преподаватель говорил ему: «Воспитанник Д., выйдите из класса, приведите себя и порядок и потом возвращайтесь», то он принимался хныкать, ворчать, на что-то жаловаться. Если преподаватель настаивал, тот вступал с ним в пререкания. Из класса приходилось выводить его чуть ли не силой.

Я заметил, что он любит кино до страсти. Однажды, когда воспитанники построились, чтобы итти смотреть «Чапаева» (дело было вечером, в субботу), я вызвал Д. из строя, сказал ему, чтобы он взял полотенце, щетки, крем и шел за мной. Мы прошли в туалетную комнату. Там я приказал ему привести себя в безупречный порядок, а сам сел на табурет и стал читать книгу. Он вздыхал, ворчал, плакал, обещал быть всегда аккуратным, лишь бы только я его сейчас отпустил в кино, но я оставался глух ко всем его причитаниям. Потеряв надежду умолить меня, он, роняя слезы на щетку, стал начищатъ ботинки. Отпустил я его лишь тогда, когда он принял вполне приличный вид. К счастью Д., сеанс еще не кончился, и мальчик успел насладиться великолепным зрелищем чапаевской атаки.