Читать «За опасной чертой» онлайн - страница 2
Михаил Федорович Ребров
Летчик-космонавт СССР Г. ТИТОВ
Пролог
Из дверей городской больницы вышел человек. Вышел и сразу же запрокинул голову вверх. Смотрел на небо долго, напряженно. Смотрел и едва заметно чему-то улыбался.
Небо… Оно всегда разное: то раскаленное, словно выгоревшее под солнцем, то лилово-черное — так бывает перед грозой, или чуть тронутое нежными радужными мазками великого художника — природы. В тот недоброй памяти сентябрьский день оно искрилось мириадами крошечных кристаллов льда, и казалось, слышно было, как звенят они, сталкиваясь в своем беспорядочном полете. Сейчас оно теплое, ласковое, зовущее…
Кто-то его окликнул.
Потом громче. Но ответа не последовало. Человек смотрел вверх, туда, откуда он падал когда-то, но наперекор всему остался жив. Сейчас не хотелось вспоминать об этом. Думал о жизни. О новой, второй жизни, которую обрел за только что закрывшимися дверями клиники. Он хотел жить, должен был жить, чтобы снова летать.
…Небольшой транспортный ИЛ заходил на полосу Центрального аэродрома. Обыкновенный ИЛ-14. Но Георгию сейчас он казался мечтой — ему, человеку, буквально простреливавшему небо на сверхзвуковой машине. И он смотрел до тех пор, пока самолет не скрылся за крышами домов.
Резкий порыв ветра дохнул в лицо, холодком тронул губы. Георгий опустил голову и, опираясь на палку, тихо зашагал к машине…
«Не один крутой подъем мы взяли с юных дней». Эти строки напомнили ему аэроклуб, летное училище, первые испытательные полеты. А как сложится его жизнь теперь?
…Мчится машина по асфальту шоссе. Она останавливается у контрольно-пропускного пункта. Знакомый вахтер сердечно приветствует, справляется о здоровье.
— Все нормально! Пришел работать.
Пришел с таким же чувством, как тогда в аэроклуб, потом в училище, в школу летчиков-испытателей. Пришел, как на большой и радостный праздник, к товарищам, друзьям.
Быстро ходить не мог, прихрамывал; порой еще чувствовал боль, но торопился побывать всюду, со всеми встретиться, узнать новости. Их накопилось множество. Жизнь идет. А он отстал. Надо нагонять, наверстывать.
В ходе долгой беседы с генеральным конструктором Артемом Ивановичем Микояном порешили, что пока Георгий займется земными делами, ознакомится с происшедшими переменами. Авиация ведь не стоит на месте. Что ни день, то шаг вперед.
Ходил по кабинетам, лабораториям, а вот на аэродром не заглядывал. Не потому, что не тянуло. Наоборот, сердце сжималось тоской и прошлое отзывалось в нем тихим гаснущим эхом. Целый год ведь пролежал!
И все-таки не выдержал. Приехал под вечер. Прошел прямо на стоянку, к самолету. Попросил техника:
— Расчехли, друг!
Потом забрался в кабину и долго сидел не шевелясь. Казалось, ничего здесь не изменилось, все по-прежнему на месте. Но странно, какое-то непонятное отчуждение было между ним и приборной доской — этим до последней мелочи памятным царством шкал, стрелок, сигнальных «глазков».
