Читать «Золото, пуля, спасительный яд. 250 лет нанотехнологий» онлайн - страница 11

Так что определить размер молекулы из толщины слоя масла Франклин не мог в принципе. И лишь через сто лет после его кончины, повторив его эксперименты, это сделал Джон Уильям Стретт, лорд Рэлей (1842–1919). Он получил величину около двух нанометров — таков размер довольно крупных молекул масла.

Казалось бы, после этого нанообъекты должны были получить постоянную прописку в мире науки. Не тут-то было! Это в школьном учебнике все просто: атомно-молекулярное учение, основы которого заложили М. В. Ломоносов и Антуан Лавуазье (1743–1794), утвердилось благодаря работам Джона Дальтона (1766–1844) и Амадео Авогадро (1776–1856), окончательную точку поставил в 1860 году Международный конгресс в Карлсруэ, который был посвящен в основном вопросам терминологии, потому что существо дела ни у кого уже не вызывало сомнений. На самом деле вызывало, и у очень многих, считавших атомы и молекулы всего лишь гипотезой, пусть довольно хорошо обоснованной и внешне убедительной, по той простой причине, что никто никогда их не видел.

Помимо сомневающихся были и ярые противники. Например, Марселен Бертло (1827–1907), выдающийся ученый, выполнивший пионерские работы во многих областях химии, профессор Коллеж де Франс, непременный секретарь Французской академии наук и член-корреспондент Петербургской, министр народного просвещения и изящных искусств, а впоследствии министр иностранных дел Франции и прочая и прочая, считал само представление о молекуле бредовой идеей и называл ее не иначе как «мистической концепцией». Смирился он с ней лишь в конце жизни. Как и другой, возможно, еще более великий ученый — Вильгельм Оствальд (1853–1932), один из первых лауреатов Нобелевской премии по химии (1909) «в признание работ по катализу, а также за исследования основных принципов управления химическим равновесием и скоростями реакций».

Оствальд — чрезвычайно примечательная личность. Широтой интересов и продуктивностью в самых разных областях человеческой деятельности он напоминал Франклина. Помимо собственно химии, он оставил заметный след в живописи, теории музыки, лингвистике, участвовал в самых разных общественных движениях, от пацифистских до шовинистических, написал 77 книг и воспитал целую плеяду известных ученых.

А еще он был философом, последним великим натурфилософом, создателем «энергетической» теории, согласно которой энергия — единственная реальность в этом мире, а материя есть лишь форма проявления энергии, «то, что мы называем материей, является лишь совокупностью энергий, собранной воедино в данном месте». В этой теории не было места атомам и молекулам.

В фундаментальном учебнике Оствальда «Основы неорганической химии» слово атом не упоминается ни разу. Вы можете себе такое представить? Вот и я не могу. Высший пилотаж! Причем это не был «альтернативный» учебник, которыми так богато наше время, а канонический труд, выдержавший множество переизданий, на нем выросло целое поколение химиков.