Читать «Шепот ужаса» онлайн - страница 10

Чтобы уговорить своего коллегу, Мам Кхон выдумал историю. «Она моя дочь, — сказал он. — Я потерял ее в неспокойные времена, а вот теперь нашел. Она — моя». Так меня и стали звать — Мам Сомали. Мам по фамилии Мам Кхона. А имя Сомали он выбрал сам. Мне оно понравилось.

Я всегда тщательно ухаживала за своей школьной формой, стирала ее — так она мне нравилась. И хотя изрядно поношенные юбка и блузка перешли ко мне от дочерей Мам Кхона, для меня они были как новые. Наконец я почувствовала себя такой же, как и все. Чего нельзя было сказать об окружающих. Деревенские дети обзывали меня кхмао — что-то вроде «негритянки».

Чем темнее у человека кожа, тем он глупее — факт, не подлежащий сомнению. Но я-то видела, что это не так. Я училась, схватывая все на лету. Через некоторое время я уже умела писать и читать по-кхмерски, знала математику

В дневное время занятий в школе не было, но нам приходилось работать: каждой школе выделяли огород или рисовое поле. Мы сажали хлебные деревья и кокосовые пальмы. Помню, как-то копали на школьном дворе большой котлован — пруд для разведения уток: работа была грязная и тяжелая, но мы от души веселились.

Иногда после занятий проводили уроки военной подготовки на соседнем поле. Солдаты учили нас, как чистить ружья, стрелять и бросать ручную гранату. Мы копали глубокие ямы-ловушки, бросая на дно острые шипы и маскируя их сухой листвой. Ведь в глубине страны до сих пор шла война.

Не обходилось и без несчастных случаев. Во время учебных тренировок мы, дети, могли и пораниться. Однажды ручная граната взорвалась и оторвала мальчику ступню; ему пытались помочь, но он не выжил. Грустно, конечно, но об этом не слишком горевали. Смерть была чем-то обыденным для того, чтобы много думать о каком-то мальчишке, которого она забрала.

Помню, однажды учитель попросил нас вспомнить все самое плохое, что случилось с нами во время полпотовского режима. Я в то время жила с пнонгами посреди леса и ничего такого на себе не испытала. Так что я сдала лист бумаги чистым. Проверял наши задания господин Тяй. сухопарый и темнокожий. В наказание он заставил меня стоять под палящим солнцем на коленях на сухой кожуре плодов хлебного дерева. Потом на коленках у меня выступила кровь.

Но вообще-то в школе особо не наказывали — никто меня не связывал и не сек, как это делал дедушка, когда бывал пьян, а деньги заканчивались.

Во время военных занятий я всегда вызывалась изображать «красных кхмеров» — я хотела, чтобы меня боялись. Я не любила кхмеров, и не только своих одноклассников — вообще всех. И не испытывала ненависти к «красным кхмерам», которые иногда выходили из своих лесных убежищ, чтобы помочь нам собрать урожай. Впрочем, к солдатам нового правительства, которые обучали нас, я тоже относилась спокойно. Иногда они угощали нас чем-нибудь вкусным — им полагались молоко и сахар. А я душу готова была продать за один только стакан молока.