Читать «Венецианский эликсир» онлайн - страница 4

Монастырь находился к югу от церкви. Когда подходило время, монахини тихо шли в церковь и располагались на зарешеченных галереях. Взглядом они упирались либо в угольно-черный мрамор пола, либо в «Святое собеседование» кисти Джованни Беллини. Кроме того, они могли удобно устроиться в деревянных нишах клироса, напоминая резные фигуры святых, наблюдающие друг за другом, и за пятью позолоченными стульями для дожа со свитой, который ежегодно посещал эту церковь.

Это было спокойное, размеренное существование, лишенное как тягот, так и разнообразия.

Такая жизнь была не по мне.

Когда родители отвезли меня в монастырь после случая с художником, я была вправе полагать, что подобное наказание носит временный характер и что через время, когда я покажу, какая я хорошая и примерная девочка, мне вернут привилегии и свободу, в полной мере воздав за уязвленное достоинство. Потому сперва я вела себя как дрессированный медведь, тихо и послушно. Мне было сложно сдерживаться, однако удавалось. Я собиралась во что бы то ни стало завоевать право вернуться домой. Скрасить горе мне помогали марципаны.

Но дни складывались в недели, а я все еще оставалась в монастыре Святого Захарии. Когда я представила, что могу никогда его не покинуть, он перестал казаться мне таким милым местом. Слыша звук ключей, поворачивающихся в замке, я непроизвольно морщилась. Я дрожала в тени высоких стен, которые раньше казались мне прохладным убежищем от венецианского солнца.

Я писала родителям, то извиняясь, то сетуя, то бранясь. Они не приходили навестить меня, как родители других монахинь. Я подозреваю, что вид моих страданий заставил бы их изменить решение. Всего лишь раз меня посетила мать, но я закатила такую истерику перед ней, что она убралась восвояси, кусая губы, не сказав ни слова. После этого я их больше не видела.

Однако я все равно надеялась, что они смягчатся. Как они могли оставить меня здесь?

Первым признаком того, что их решение было бесповоротным, послужило появление сундука с моим приданым. Когда разрисованный ларь поставили в моей келье, я легла на пол и расплакалась, поскольку они действительно решили, что я должна стать невестой Христа. Я откинула крышку, разглядывая роскошное приданое, которое собирали для меня много лет. Родители заменили цветастые шелка и белье такой же роскошной материей, но намного более скромных расцветок. Там была еще одна вещь — позолоченная шкатулка для моих белокурых волос.

Даже ребенком я не считала, что мои родители обладают мудростью. Теперь я начала подозревать, что они сошли с ума. Осознавали ли они, что творят, заточая меня в монастыре против моей воли? Неужели они не понимали, как дурно это может кончиться?