Читать «Киберномика: к теории информационной экономики» онлайн - страница 2

В физическом мире идея собственности — чрезвычайно полезная концепция. И похоже, что для сохранения, распределения физических благ и распоряжения ими она работает лучше других моделей — это вам может подтвердить любой, кто жил при коммунизме или в коммуне.

2. Вещи сложно производить

Можно также сказать, что большую часть физически существующих вещей, которые обладали бы ценностью, не так уж просто производить. Наиболее очевидным примером тут может служить земля, которую Уилл Роджерс рекомендовал приобретать, поскольку «они этого добра больше не делают».

Точно так же «они» больше не делают бриллианты, сырую нефть, железную руду, и множество других вещей, из которых делаются вещи, которые мы делаем. Более того —большая часть тех вещей, которые мы производили для торговли, особенно в Индустриальную Эру, весьма сложна в производстве, в особенности для отдельного человека. Оглянитесь вокруг прямо сейчас. Сколько из купленных в магазине товаров вокруг вас вы смогли бы сделать самостоятельно, не имея изначально ничего кроме сырья?

В век индустриализации люди привыкли полагаться на большие организации, высокоструктурированные агрегации капитала, рабочих, логистических и информационных цепей, производственных технологий и проч. Даже изготовление такой простой вещи как тостер находится ныне за пределами возможностей большинства людей, разве что в самой примитивной форме.

Экономика физического мира — и, в частности, физического мира в Индустриальный Период — включала тяжелый труд такого рода, который часто требовал объединенных усилий тысяч людей.

3. Вещи несложно считать

Примерно в то же время, когда Гутенберг печатал свою первую Библию, некий монах, нанятый Медичи, изобрел систему двойной записи в бухгалтерии. Эта система составления списков таким образом, чтобы доход располагался напротив расходов, а активы — напротив дебетов, внесла в предпринимательство ясность, значительно увеличив таким образом его эффективность. И хотя Гутенберг пользуется колоссальным уважением — а имя этого монаха, с другой стороны, я вроде бы никогда и не слышал — трудно сказать, какое событие из этих двух больше повлияло на развитие промышленности.

Если уж решать, какое из них оказало большее влияние на создание архитектуры мировой торговли — а значит, и на структуру человеческого познания с той поры — я ставлю на монаха.

Система двойной записи всегда очень сильно зависела от простоты кватифицируемости — когда, не полагаясь особо на веру, мы с легкостью можем определять ценность вещей. Если в негодность пришло х тостеров, можно ожидать поступления у шведских франков.

Конец мира, каким мы его знаем

Сейчас, когда мы вступаем в экономику скорее идей, нежели вещей, нет ничего удивительного в том, что склад ума, сложившийся у нас в эпоху физической торговли, норовит сохраниться, и более того — распространиться на экономику информационную. Поговорка гласит: «Если у тебя нет ничего, кроме молотка, все вокруг выглядит как гвоздь», а ведь по сути, только молотки у нас и были, с тех самых пор, как один из нас поднял камень полмиллиона лет назад, и понял, что его можно использовать в качестве инструмента. Однако концептуальная основа, сложившаяся для физической экономики, может быть совершенно неэффективной для максимизации доходов в экономике информационной. Позвольте мне описать то, что я считаю фундаментальными принципами информационной экономики, и сопоставить их с характеристиками торговли вещами, в общих чертах приведенными выше.