Читать «Как это трудно» онлайн - страница 11

«Когда, завтра? Сегодня? Через неделю? Да и что вообще может произойти на этом чертовом химкомбинате? Пожар? Взрыв? Утечка особо токсичных соединений?..»

Круговерть вопросов набирала обороты, и чем быстрее она раскручивалась, тем меньше надежд оставалось у Трофимова найти вразумительный ответ хотя бы на часть из них. Тем не менее Иван Федорович быстро поймал себя на том, что намеренно подхлестывает суматоху в собственной голове, чтобы не выпустить из потаенных уголков сознания уже четко оформившуюся мысль, способную расставить все точки над «И». Он боялся ее и всячески оттягивал момент, когда мысль эта завладеет всем его существом, а завладев, потребует сделать выбор.

И все‑таки этот момент наступил. Трофимов был В вынужден признать, что скорее всего он и только он! знает о предстоящей катастрофе. Перед ним открывались две возможности: либо попытаться каким‑то | образом повлиять на события, либо затаиться и смиренно ожидать естественного их развития.

В первые мгновения, осознав всю меру ответственности, которая легла на его плечи, Трофимов без особых колебаний решил действовать: остановить первую попавшуюся машину и ехать на комбинат, в Костову. Но машин не было, и трамвая тоже не было.

Разгоряченный ходьбой и своими страшными откровениями, Трофимов еще некоторое время утирал лоб холодной перчаткой. Однако за двадцать минут ожидания он успел и остыть, и замерзнуть. Иван Федорович чувствовал, как с остатками тепла сами собой схлынули горячность и чрезмерная решительность. На их место вернулись покинувшие его, было, рассудительность и трезвый расчет. Например, он довольно быстро вспомнил, что в кармане у него кроме проездного всего трояк с мелочью, а до Костовы, с учетом наступившей темноты, запросят как минимум червонец. Поэтому, чтобы ехать на комбинат на такси, надо было сначала заскочить домой за деньгами. Трофимов, правда, плохо себе представлял, что он при этом скажет жене. Врать не хотелось, объяснять зачем и почему — тем более. Но сейчас, основательно продрогшего в ожидании трамвая, объяснение с супругой заботило его куда меньше, чем такое же вот неопределенно — долгое топтание на автобусной остановке: девятка, курсирующая между рынком и химкомбинатом, славилась своими часовыми интервалами в вечернее время.

В трамвае, избавившем его, наконец, от пронизывающего северо — западного ветра, Иван Федорович с грехом попалам пришел в себя.

«Теперь давай по порядку, — решил он, когда мысли перестали кружить вокруг одного — единственного желания — быстрее согреться. — Если на комбинате не окажется и намека на аварийную ситуацию, я выставлю себя на посмешище. А если что‑то найдут? Кто поверит, что я узнал об этом от Примакина? А коли так, на кого падет подозрение в первую очередь? Ладно если утечку обнаружат или труба лопнет какая. А вдруг мина или явное вредительство? Доказывай потом, что ты ни при чем. Вызовы, допросы, показания… Так затаскают, что и не захочешь…»