Читать «И нет мне прощения» онлайн - страница 92
Татьяна Владимировна Гармаш-Роффе
– Давайте травить анекдоты! – предложил Алексей. – А то, боюсь, заснем тут от скуки!
Гена весело согласился, и некоторое время они, поглядывая на подъезд, хохотали.
Когда анекдоты иссякли, они еще поговорили о том о сем, и Гена начал позевывать.
– Кофе хочешь?
Гена кивнул.
– У нас бутерброды есть, поделимся с тобой.
Парнишка, конечно же, не подумал взять с собой еду, отчего с энтузиазмом принял предложение.
Алексей разлил кофе из термоса по стаканчикам, строго зыркнув на Игоря, и раздал бутерброды.
Игорь понял молчаливый приказ: кофе со снотворным не пить! Гена же с удовольствием поедал свой бутерброд с щедрыми ломтями свежайшего окорока, прихлебывая кофе.
– Че-то кофе у вас не того, – произнес он с набитым ртом. – Невкусный.
– Не хочешь – не пей, – безразлично откликнулся детектив. – У нас кофе-машина сломалась, это растворимый, извини уж.
Гена съел свой бутерброд до последней крошки и выпил невкусный кофе до последнего глотка, даже языком слизал капли с бортика пластикового стакана.
Минут через пятнадцать он уже крепко спал, откинув голову на подголовник и тихо похрапывая.
– Пошли, – распорядился Кис, и они бесшумно выскользнули из машины.
Ночь стояла стылая и яркая. Из десяти ближайших к подъезду фонарей горели только два, и их дегенеративный свет не мешал любоваться пиршеством небесных светил. Алексей постоял несколько секунд, задрав голову. Игорь тоже. Не потому что подражал шефу, отнюдь нет. Пейзаж звездного неба его всегда зачаровывал, и он воспользовался неожиданной паузой, чтобы успеть вобрать в себя величественную красоту космоса.
– «Открылась бездна, звезд полна. Звездам числа нет, бездне – дна…» Как коротко и точно, правда?
– А мне другие строчки вспомнились… – откликнулся Алексей:
Игорь покосился на шефа. Он не знал этого стиха (или отрывка?), хотя был очень начитанным, – но строчки сами были как отрава. Он не стал спрашивать, кто автор. Только подумал, что у шефа плохое настроение.
Или дурное предчувствие?
Алексей еще в первый свой визит в этот дом подсмотрел комбинацию кодового замка, державшегося, по правде сказать, «на честном слове». Они благополучно проникли в подъезд, поднялись на четвертый этаж, скользнули к нужной двери. Старичок, дай ему бог здоровья, должен сладко спать с «новыми капельками»…
Кис открыл свой портфель, в котором водились разные «сезам, отворись!». И через пять минут они, надев перчатки и бахилы, бесшумно входили в мастерскую художника.
Тесная однушка, сказать по правде, ничем не напоминала пресловутую мастерскую художника: ни холстов, ни красок, ни подрамников, ни растворителей, ни кистей, – ни-че-го. Спартанская обстановка, смахивающая на бедное общежитие: кровать, тумбочка, стул, стол, шкаф. Единственным художеством был портрет Аиды, выполненный неумелой кистью маслом. Собственно, о том, что на портрете изображена Аида, можно было догадаться только по темным кудрям и жгучим глазам, да еще по тяжеловатой стати модели.
