Читать «На последней парте» онлайн - страница 58

"Вот уж Коняшка показал бы..."

- Если тебе положено ходить в школу - без четверти восемь изволь быть здесь. В школьном халате, умытая, причесанная. Ты заметила, что с тех пор, как стала больше следить за собой, в классе к тебе и относиться стали лучше?

"Не заметила. Разве что Персик".

- Ну, отвечай же!

- Да.

- Уж очень неуверенно ты произнесла "да". А между тем это так. Верь мне, ведь я-то всех вас вижу - и ребят, и тебя тоже. Ну, скажи сама, за что им любить тебя, когда ты ходишь чумазая, растрепанная, грубишь всем, плохо учишься и портишь всему классу среднюю успеваемость?

"Да что же это такое - средняя успеваемость?!"

- А в довершение всего ты сама их не любишь. Ведь не любишь! Ты не можешь пройти мимо парты Аги Феттер, чтобы не смахнуть ее ручку или еще что-нибудь. Думаешь, я не замечала?

"Видно, пожаловалась, обезьяна несчастная!"

- Феттер не говорила мне, но если бы сказала, мне пришлось бы заступиться за нее. Так ведь?

Кати вдруг так отчаянно затрясла головой, что косы ее пустились в пляс.

- Тетя Дёрди, я ведь цыганка! - крикнула она вне себя от горя. - Не такая, как все! Цыганка, цыганка, цыганка...

Она с трудом выдавила это из себя и захлебнулась в слезах. Но тетя Дёрди все же поняла. Снова взяла Кати за руку, склонилась к ней и горячо заговорила:

- Нет, Кати, нет, нельзя так, никогда больше не говори, что ты не такая, как все, что ты другая! Ты такая же девочка, ласточка моя, как любая другая...

- А все-таки они не хотят быть вместе со мной! - плача, выговорила Кати.

Впервые в жизни она произнесла это вслух. Слезы так и хлынули у нее из глаз. Минута - и синий ее халатик потемнел от влаги. Сколько их было, этих сдавленных, непролитых слез: и из-за Маргитки, кассирши из кондитерской на Главной площади их городка, и из-за вахтера универмага "Корвин", из-за памятного Первомая, и из-за Феттер, посмеявшейся над ее новым голубеньким платьем... Слезы катились градом, она никак не могла остановить их. Но и тетя Дёрди все говорила и говорила, рассказывала ей, объясняла:

- Знаешь, Кати, людей так долго учили дурному, что они и сейчас еще не забыли той науки. Сколько столетий, даже тысячелетий твердили им и внушали, что люди не одинаковы, что господин - это одно, а слуга - совсем другое, и господа презирали слуг, бедных, не считали их за людей. А ведь каждый человек имеет одинаковое право на жизнь и на счастье. Ты понимаешь меня?

Кати кивнула. Она слушала всем сердцем, даже слезы перестали катиться из глаз.

- Еще и двадцати лет не прошло, как у нас, в нашей стране, громко заявили, что все люди равны. Подумай, что это такое - двадцать лет в сравнении с тысячелетиями! А ведь дети всегда немного похожи на своих родителей. Поэтому так легко и так долго держится дурное, пришедшее из прошлого, и вот почему воспитывать приходится не только детей, но и взрослых. Ты улыбаешься, да? А ведь насколько труднее воспитывать взрослых, чем детей! С вами и то никакого сладу нет, а если еще всех мам да всех пап собрать! Ну, сколько я уже твержу вам, чтобы сразу после первого звонка в классе была тишина, - а где она, эта тишина?..