Читать «Приятель покойника (сборник)» онлайн - страница 93

Под утро туман поредел и легко, словно занавес, поднялся вверх. Чистый свет разбудил Турусова. В вокзальном туалете удалось ему и побриться, и умыться. Приведя себя в порядок, он впервые задумался: зачем все-таки он сюда приехал? Зачем нужны были эти три дня дороги, три неспокойных дня, наполненных пересадками и случайными попутчиками?

Здесь он уже был, хотя этого никто не подтвердит. Был страшный туман, не было видно собственной протянутой руки. А в те минуты прошлого приезда, когда туман отодвигался, показывая старые домики города, Турусов смотрел на них, как на плоскую неестественно красивую безжизненную декорацию.

И все-таки здесь же покойный персональный пенсионер огромного значения пытался убить Радецкого ножом для разделки мяса. Здесь же о своего напарника споткнулся сам Турусов и помог ему добраться до состава.

Все это действительно происходило здесь и с Турусовым, но живой город он видел впервые.

Город был приземистым и каменным. Однажды испугавшись Балтики, он отодвинулся от берега в некоторых местах на сотню-другую метров и так и застыл, тревожно выглядывая в сторону моря небольшими оконницами.

Ближе всего к воде стоял крытый рынок, потом – городская ратуша, вероятно, символизируя единство торговли и власти, а также их взаимозависимую смелость. Потом начались жилые квартальчики, меж которыми пролегали булыжниковые просеки для колес, копыт и ног.

Турусов медленно брел вдоль узкой улочки. К городу он привык быстро и теперь, спустя почти полсуток после приезда, все казалось знакомым, уже много раз виденным.

Привлекали его внимание редкие прохожие, но в основном это были военные и молодежь.

«Странно, – подумал Турусов. – Такой старинный город и ни одного старика».

Из-за угла навстречу Турусову вышла маршевым шагом колонна моряков. Без песни, без громких команд они метрономно протопали по булыжнику и свернули за следующий угол.

А в другую сторону проехало несколько крытых военных машин. Так начинался вечер.

Турусов свернул на улицу, ведущую к центру, хотя городок только из центра и состоял. Впереди возвышалась башня ратуши.

Белое пятно упало Турусову под ноги. Он обернулся: включили свет в окне первого этажа, и старческое лицо сверху вниз с грустным любопытством посмотрело на уличного прохожего.

Старику за окном было лет девяносто. Он вяло шевелил землистыми губами, не отличавшимися по цвету от пергаментной кожи его лица.

Турусов замер, глядя на него. Некоторое время они смотрели в глаза друг другу, пока старик не отошел в глубь комнаты. Через минуту он снова появился в окне, но уже в очках, толстые линзы которых неимоверно увеличивали зрачки.

Турусов жестом попросился зайти.

Старик перестал шевелить губами. Кивнул.

Он встретил Турусова в проеме входной двери.

– Добрый вечер! – остановился перед ним молодой человек.

– Я слушаю вас, – поспешно проговорил старик, не сходя с места.

Турусов почувствовал себя неловко. Перед ним стоял физически дряхлый человек, но в нем ощущалась огромная внутренняя сила, несгибаемость духа. А Турусов кто? Здесь он был мальчишкой, загоревшимся желанием открыть тайну, познать неведомое и запретное. И то, что путь к познанию уже был окроплен человеческой кровью, еще больше разжигало желание Турусова. Он вдруг подумал, что стремление его продиктовано даже не страстью к уже исторической конкретности, а всего-навсего необходимостью самоутвердиться в новой для себя вере, вере в существование реальной истории. Ведь если Радецкий ездил сопровождающим, как он говорил, уже двенадцать лет, то тому были веские основания: то ли бежал от кого-то, то ли действительно сломя голову пытался пролезть в историю. А Турусов бежал от своих прежних абстрактных убеждений к новым конкретным и, если бы не случай, никогда бы не оказался в этом поезде бесконечного следования. Закономерности могли быть только для Радецкого, закономерности развития событий и даже возможной смерти. Турусов жил случайностями, конкретными случайностями. Случайно он оказался и перед этой дверью, хотя и с конкретной целью.