Читать «Приятель покойника (сборник)» онлайн - страница 66

Дворник опять потрогал бороду, недовольно нахмурился.

– У вас зрячесть хорошая? – спросил он Турусова.

– Он у нас слепой, – вставил Радецкий. – А у меня зрение что надо.

– Ну вот тогда сделайте доброе дельце. – Дворник протянул Радецкому большие портняжьи ножницы. – Обрежьте ее ровненько, а то я там понакуролесил без зеркала.

Мужик задрал бороду кверху, чтобы Радецкому было удобнее, и продолжил:

– Я б тут и опосля смерти остался бы. Чем не рай?! Жаль, что нельзя…

– После смерти нельзя? – улыбнулся Турусов.

Неподвижно сидящий дворник только глазами покосил в сторону сказавшего.

– Даже до смерти нельзя. Умирать здесь не положено, – пояснил он. – Места для умирания нет, здесь только для жизни место.

– Вы хотите сказать, что кладбища нет? – спросил Турусов виноватым голосом.

– Да не, оно-то маленькое есть, там, в углу. Не совсем, конечно, кладбище… – Мужик не глядя ткнул рукой в противоположный угол площадки.

– Все, порядок! – Радецкий щелкнул ножницами и выпрямил позвоночник.

Дворник потрогал бороду и остался доволен.

– Молодец! Стригун, что ли?

– Нет, я по другой специальности. А что там у вас за кладбище? – после Турусова заинтересовался Радецкий.

– Пошли! – дворник бодро поднялся, струшивая на бетон обрезанную шерсть бороды.

– Идите поглядите! – напутствовала Клавдия Николаевна. – Нам о смерти еще не время радеть.

Турусов, Радецкий и дворник вышли на край площадки и склонились над выбитым неровными буквами в бетоне списком фамилий, инициалов и дат, вмещающих человеческие жизни.

– Тут урны замурованы? – догадался Радецкий.

– Какие урны! Здесь мертвых не бывает. Они ж сами, как поймут, что жизнь кончается, так сами себя тут запишут и уходят с «Факела».

– Так это же не кладбище! – Турусов непонимающе пожал плечами. – Зачем оно?

– Эх, профессор, – вздохнул Радецкий, – это же летопись, это история «факела», именно этого, а не другого «факела». Убери ты отсюда это кладбище, и все: будет витать «гостиница» в облаках – ни людей, ни эпохи, словно и нет ее вовсе. А тут же, читай! «Феоктистов Г. В. 1938–1982; Борисоглебский А. В. 1914–1967». Есть кладбище, значит, и история, и прошлое у этого места есть.

– Так, может, кладбище и есть история? – ехидно спросил Турусов.

– В некотором смысле. Кладбище – доказательство существования истории.

– Да пошто вам эта история! – перебил их дворник. – Главное – память. Что она вмещает, то и было на самом деле, а остальное: хочешь верь, не хочешь – не верь. Неважно все остальное. Вот этих я всех знал, – он кивнул на выбитый в бетоне список. – А вон того, Лапкина… так я даже за него и фамилию, и даты выбивал. Он-то сам руки отморозил до мертвоты и как бы уже без них жил. Висят две жерди высохшие, а его не слушаются. Вот и решил он уйти. Сказал, что чувствует, мол, пора…

Дворник внезапно оборвал свою речь и прислушался.

– Звери, што ли? – прошептал он.

– Люди, – сказал Радецкий, расслышавший далекие человеческие голоса.

Там, где кончалось тепло, начиналась темнота. Как раз по кромке снега. Как ни всматривались дворник и двое постояльцев в темноту, а ничего разглядеть не могли.