Читать «Семеро с планеты Коламба» онлайн - страница 17
Вадим Алексеевич Чирков
— Я-то думал, что я перцеед, а ты попала в самую точку! Надо же! Вот он, момент истины, вот он!.. — Это художник говорил себе, но Нинка ждала, что и ей что-то еще скажут. Кубик сказал: — Ну, хорошо, а играть-то мы с тобой дальше будем?
Нинка затрясла головой. Обманулась она в Кубике, обманулась! Притворщиком он оказался, вот кем! Был вроде мальчиком, с ней наравне, — а оказался дядей! Так вот для чего у него борода!
— Это хуже, — огорчился художник. — И на этюды, значит, со мной не пойдешь?
Все в деревне знали, что такое «ходить на этюды». Это когда Кубик идет с кем-нибудь из ребят, чаще всего с Нинкой, на луг или к речке — рисовать.
Нинка снова тряхнула было головой, но засомневалась и сунула палец в рот. С художником на луг ее отпускали, и она целый день загорала и валялась в траве. Иногда Кубик наносил на холст несколько мазков, и Нинка угадывала в светлом пятне среди травы себя и требовала, чтобы он нарисовал рот и глаза.
Кубик Нинкино сомнение заметил и вопрос об этюдах повторил:
— Так, может, все-таки пойдешь? — Ему не хотелось ссориться с Нинкой навсегда.
— Ладно, — еще чуть пораздумав, согласилась Нинка, — пойду. А ты меня больше чистить не будешь?
— Ни за что! — воскликнул художник. — Пусть у меня язык отсохнет, если я еще раз вздумаю тебя шерстить!
Игр
— Дядя Витя, а что такое перцеед?
Кубик остановился.
— Ну вы даете, подрастающее поколение! Эта девица сдернула с меня бороду, а теперь еще ты хочешь шкуру с меня спустить? После отвечу, сейчас у меня все слова вышли.
Взялся за ручку двери и обернулся: Славик все стоял на том же месте.
— Перцеед, сударь, — объявил он, как с трибуны, — это тот кто из всего, что видит или делает, признает только самое необыкновенное, самое острое. Иначе, считает он, и жить не стоит в этом прекрасном и яростном мире! Так его назвал не я, а писатель Платонов, который написал «Фро».
— Что такое Фро? — спросил Славик.
— Фро — необыкновенное, удивительное начало самого простого имени на свете — Фрося. Сечешь?
— Не очень.
— Ну, ничего, — милостиво простил ему Кубик, — потом поймешь. — И скрылся в доме.
Из этого разговора Славик понял лишь то, что в самых сложных ситуациях (если, дай бог, те случатся) он может обратиться к Кубику.
СЛАВИК! СЛАВИК! СЛАВИК!
Чем больше Славик думал о Кубике, тем больше понимал, что доверить тайну о вчерашних пришельцах можно только ему. Он спросит у художника, куда они могли подеваться. И уже встал с земли, чтобы отправиться к Кубику, как кто-то его позвал:
— Славик!
Голос прозвучал так близко, что мальчик вздрогнул. Он обернулся, но никого не увидел.
И еще голос, с другой стороны:
— Славик!
Он крутнулся, но и там, откуда раздался второй оклик, кроме кукурузы, ничего не было.
— Ну, Славик, а дальше что? — сердито спросил он. Кто-то его разыгрывает, кто-то, надежно укрытый.
Сразу несколько голосов, друг за дружкой, словно играя в «испорченный телефон», тихонько повторили: «Ну, Славик, а дальше что?»