Читать «Блаватская» онлайн - страница 341

Она — не Лаокоон, ее не так-то легко придушить. Она освободит своих духовных чад от эгоизма, предвзятости, бездумия, которые искажают все вокруг, как кривые зеркала. Люди обретут в себе гармонию и порядок, необходимые для их дальнейшей эволюции, для их небесного предназначения и восхождения к незримому Богу через череду перевоплощений.

Перед мудростью Востока она испытывает непритворное благоговение, но и робость тоже, даже страх: вдруг окажется, что не по Сеньке шапка? Потому-то и появились в ее жизни гималайские махатмы — ее наставники, советчики, защитники. Это Великие Учителя Востока, старшие братья, духовные водители человечества.

Они вышли из своих тайных убежищ, открылись некоторым из ее наиболее «продвинутых» учеников, даже вступили в переписку с ними. Именно они, хранители сокровенного знания, поддерживают живой огонь веры.

Они мудрецы, а она — чародейка, безошибочно обнаружила их присутствие на земле — разве это уход от жизни? Творческие претворения сновидений и мечтаний более реальны, более существенны, более истинны, чем эта мелькающая перед глазами размалеванная повседневность с проявлениями пошлого благоразумия и суеты. В ее фантазиях есть настоящие вес и мера, вкус есть, в конце концов. Ее душа сольется с великой душой космоса. Эта мысль радовала, дополнительно возбуждала.

Резкая боль в боку заставила ее по-бабьи охнуть и тяжело повернуться на спину. Вместо неба — деревянный потолок. Не случайно ведь Иисус по земной биографии — сын плотника. Возвела ли она стены своего дома? Вряд ли… Сказано многое, а результаты незначительные. Горстка людей.

Несмотря на то что ее новое слово имеет древность нескольких тысячелетий. А еще говорят: крепок человек задним умом. Неправда это!

Посему — никаких траурных торжеств, никаких шествий, никаких радений! Ее последний маршрут в последнем воплощении — станция Ватерлоо, а оттуда в Уокинг, где находится лондонский крематорий. После кремации ее прах, как она уже распорядилась, разделят на три части и в урнах доставят в Нью-Йорк, Адьяр и Лондон. Ведь Нью-Йорк — колыбель ее теософской деятельности, Адьяр — ее алтарь, а Лондон — ее могила. Эти урны будут стоять в ее личных апартаментах, там, где она жила и творила, и эти комнаты останутся с момента ее смерти нетронутыми и необитаемыми. Ее последнюю волю конечно же исполнят. Вспомнят, она убеждена, и божественные слова Кришны из Бхагават-гиты:

«Мудрые не оплакивают ни живых, ни мертвых. Никогда ни я, ни ты не переставали существовать, ни эти правители людей; также в будущем никто из нас никогда не перестанет существовать».

Она вдруг почувствовала внутреннее облегчение. Словно из огненной печи ее вытащили на холодный снег. Она погладила ладонью деревянный брус кровати, оперлась на правый локоть и, спустив ноги на пол, рывком встала. Обычного в таких случаях головокружения не было. Не веря в свою взявшуюся невесть откуда силу, она, торопясь и забыв от волнения надеть на себя халат, мелкими, торопливыми шажками, как можно быстрее, преодолела пространство, отделявшее ее от письменного стола, и рухнула в кресло.