Читать «Вторая мировая: ошибки, промахи, потери» онлайн - страница 21

Для того чтобы осуществить торпедную атаку, требовалось определить направление на цель и скорость ее движения. Обыкновенно субмарина находилась в надводном положении, и капитан использовал установленную на стальном лафете оптическую систему наведения (UZO, U-Boot-Zieloptik). Это большое стереоскопическое устройство изготовлялось с использованием высококачественной оптики и давало большое разрешение даже в сумерках, что позволяло определить направление на цель, ее курс и скорость. Затем эти данные передавались в специальный вычислитель (Vorhaltrechner). Этот вычислитель передавал данные о цели в торпедный аппарат, Schuss- Empfanger, и непосредственно в торпеду, продолжая непрерывно корректировать их в зависимости от перемещения подводной лодки. Эти устройства обеспечивали то, что в момент пуска торпеды подводной лодке было необязательно двигаться в сторону цели. Система наведения торпеды, работающая на основе гироскопа, вносила необходимые коррективы после выхода торпеды из трубы. Таким образом, можно было выпускать торпеды «веером», каждую чуть с другим курсом, не меняя положения субмарины. Эти устройства вызывали зависть британских подводников, вынужденных наводить свои торпеды на цель, направляя на нее корпус лодки.

Использующая электрические торпеды G7 — не оставляющие следа на воде — подводная лодка при залпе не выдавала свое положение. Небольшие суда обычно топились с помощью палубной артиллерии — обычно 88-миллиметрового орудия. Для того чтобы вести из него огонь и не упасть за борт даже в слабое волнение, требовалась акробатическая ловкость. Попасть из него можно было только в большую цель. В начале войны лодки были оснащены также одним 20 — миллиметровым зенитным орудием, но в ходе боевых действий выяснилась низкая эффективность этих орудий в борьбе против появившихся более совершенных самолетов.

Условия жизни на подводной лодке были очень тяжелые. Внутренний корпус субмарины имел размер и форму пассажирского вагона, но этот «вагон» был забит всевозможным оборудованием, и человеку в нем место нашлось с трудом. Возможности уединиться не было никакой. Даже капитан имел лишь отгороженный занавеской стол, мимо которого протискивались к боевым постам члены экипажа. Вот как описывал это официальный корреспондент германской военной газеты:

«Моя койка находилась в каюте младших офицеров, самом неудобном месте на лодке: через него постоянно протискивается народ. Другой дороги на камбуз, к дизелю или электромотору нет. При каждой смене вахты механики протискиваются из расположенного на корме машинного отделения, а навстречу им со стороны капитанского мостика идет очередная смена: то есть по шесть человек каждый раз. Так же приходится пробираться мимо дежурным по камбузу с полными кастрюлями. На самом деле эта каюта — не более чем узкий коридор с четырьмя койками у правой стены и четырьмя у левой. В середине прохода привинчен к полу стол со складывающейся крышкой. Пространство по обе стороны от него такое узкое, что во время приема пищи матросам приходится сидеть на нижних койках нагнув голову. Ни о каких стульях и думать нечего — слишком тесно. Но больше всего суматохи бывает тогда, когда кому-то нужно пройти из машинного отделения в рубку или, наоборот, во время приема пищи».