Читать «Тайна музея восковых фигур» онлайн - страница 61

— Тринадцать.

— Пустяки! Она выглядит на все пятнадцать.

Стыдно вспомнить. Почти целый год Леон жил на те гроши, которые зарабатывала Казимира у пани Буртянской. На большие предприятия принимали только членов профсоюза, а там, где было всего два-три рабочих, всегда находились конкуренты из «нелегально проживающих» с гораздо большим опытом, чем у Леона. Впрочем, Леон уже не был Леоном. Как только он научился болтать по-английски, стал называть себя Лоем Коллинзом. Так, по крайней мере, было труднее признать в нем эмигранта, да и к тому же поляка..

Потом он стал работать в Кони-Айленде. Временно, конечно. Пока не посчастливится найти настоящую работу.

Так прошло одиннадцать лет.

За это время маленькая Казимира превратилась в прелестную девушку, на которую в последние годы пани Буртянская переложила всю свою любовь и все заботы о гостинице «Варшава». Все шло хорошо, но однажды утром к пани Буртянской не удалось достучаться…

Похороны были по-американски деловиты. Похоронная фирма взяла на себя все заботы: доставила недорогой, но нарядный гроб, оповестила родственников, перевезла покойную к себе, в специально оборудованный зал для отпевания умерших, предоставила на прокат живые цветы в горшках, пригласила из польской церкви ксендза и после панихиды отвезла всех родственников и приглашенных на кладбище в просторных лимузинах, отделанных изнутри черным крепом.

Родственник пани Буртянской, унаследовавший гостиницу «Варшава», тоже был деловит. После похорон он любезно ознакомил Казимиру с завещанием, чтобы девушка убедилась в том, что ей ничего не причитается, и тут же предложил продолжать работу в прежней должности. Но — увы! — для нового владельца гостиницы «Варшава» Казимира была слишком привлекательна и слишком бесправна…

— Уедем обратно в Польшу! — просила она брата. — Там сейчас все иначе. Я сама читала письма оттуда. Там работы сколько угодно.

Но Лой Коллинз был мрачен…

— Нет, сестренка, для нас теперь уже ничего не изменится! Мы были такими же ненужными у себя в Польше, как и здесь, в Америке. В новой Польше будет то же самое! Да и уехать-то мы никуда не можем — нам никто не даст паспорта. Кто мы такие? Люди, нелегально проживающие на белом свете! Помнишь, как сказала когда-то пани Буртянская? «Вас просто нет. Вы — ничто, воздух..»

Они прогуливались по бетонным дорожкам центрального парка Нью-Йорка. Здесь пахло гудроном и автомобилями, а декоративный кустарник и деревья росли на крошечных клочках земли, строго очерченных границами из камня и асфальта. Казимира остановилась и взяла брата за руку,

— Леон, — сказала она, — я не могу так жить. Не хочу…

Лой Коллинз опустил глаза. Рука сестры была маленькой и беспомощной. Такой же, как и тогда, когда они вместе шли с кладбища после похорон матери.

— Ну, ну, сестренка, не вешай носа! Мы вырвемся, увидишь. Мы должны вырваться!.. — Как и все слабые, безвольные люди, Лой Коллинз легко переходил от отчаяния к надежде. — Мы начнем с самого начала: оформим американское гражданство, а потом обратимся в посольство Польской Народной Республики… Как это сделали Вишневские. Помнишь, я тебе о них рассказывал? Ну те, которые когда-то остались здесь с цирком. — Он воодушевлялся все больше и больше. — Вот, смотри, что они мне оставили на память…