Читать «Тайна музея восковых фигур» онлайн - страница 46

Он остановил ее властным жестом и, слегка наклонившись, как-то знакомо произнес:

— Что прикажете, сэр?

Мисс Паризини за его спиной делала мне отчаянные знаки и умоляюще закатывала глаза. Бедняга думала, наверное, что я «разоблачусь» перед ее женихом как полицейский.

— Я хочу сказать, — продолжал я, — что моя миссия иногда позволяет мне быть полезным тем, о ком я пишу.

— Очень хорошо, сэр, — сказал с новым поклоном жених.

И я вдруг догадался: ну конечно же, это официант!

Передо мной самый обыкновенный, вышколенный официант. Он и стоит так, будто принимает заказ…

— Чарли… — Невеста робко показала глазами на часы.

— Извините меня, сэр, я очень спешу. — Он изящно поклонился, но руку подал мне как-то неуверенно, несмело. Свою невесту он поцеловал в щеку холодным, равнодушным поцелуем.

Как только за ним закрылась дверь, мисс Паризини сложила руки под подбородком и бросилась ко мне в отчаянии:

— Ради бога, сэр! Я вам все, все расскажу… Я расскажу вам то, что никогда никому не говорила. Только умоляю об одном: пусть мистер Губинер ничего не узнает. Иначе я погибла, погибла! Я не хотела никому делать зла, сэр! Обещайте мне, ради бога, обещайте, что ничего не скажете мистеру Губинеру. Вы ведь тоже человек, господин инспектор, и тоже дорожите своим местом!

Я был совершенно ошеломлен. Мало того, я просто испугался: вот сейчас все выяснится. Сию минуту я услышу из уст мисс Паризини правду о том, кто и почему убил Рамона Монтеро. А может быть… Черт возьми, а может быть, убийца она сама, мисс Паризини? Или ее жених?.. Что же тогда делать? Предать их в руки полиции? Но как это сделать? Как это вообще делается?.. Фу ты черт! Зачем я только сюда пришел?

«Вот теперь и выпутывайся! — злорадно твердил мне внутренний голос, тот самый голос, которого я последние дни почти перестал слушаться. — Уйди отсюда или останови эту женщину, пока не поздно. И не строй из себя сыщика — это плохо кончится!»

Но было уже поздно. Мисс Паризини не заметила моего смятения, а молчание приняла за готовность слушать ее исповедь.

Сначала сбивчиво и отрывисто, но потом все более и более складно она принялась рассказывать:

— Я… Я знаю, что нехорошо про покойников говорить плохое, но, видит бог, это все из-за него. Я всегда терпеть не могла этого человека. Он был злым, бесчувственным каким-то. И никого, кроме себя, не любил. Даже собственных детей… Вы понимаете: сына, родного сына хоронили, а он стоит в церкви с таким видом, будто не отпевание идет, а свадьба. Я сама видела. Нарочно пошла на него посмотреть. Жену на руках вынесли, а он… О! У этого человека в груди был камень вместо сердца. И я решила его проучить… — Ее глаза сузились и бескровные губы вытянулись в тонкую, прямую линию.

Я поймал себя на том, что не только наблюдаю за ее лицом, но внимательно изучаю ее рост, ее фигуру и цвет волос. Она была худая и ростом со среднего мужчину. А что, если она сама… Могла ли она справиться? Руки большие, жилистые. Перчатки! Я вспомнил слова Карригана: «Такие перчатки носят полисмены, солдаты на парадах и официанты». Официанты?! Боже мой, неужели она сейчас расскажет, как все это произошло!