Читать «Собрание сочинений. В 4-х т. Т.3. Питкернское преступление» онлайн - страница 9

Офицеры судна, с которыми, не делая ни для кого из них исключения, Блай обращался чрезвычайно сурово, были искренне рады ссоре двух бывших друзей и приняли Крисчена в столовой с распростертыми объятиями.

Командир «Баунти» вскоре после ссоры попытался было сделать шаг к примирению, но действовал так неловко, что Крисчен, не удостоив его ответом, повернулся к нему спиной: он был слишком сильно оскорблен в своих самых священных чувствах, чтобы удовлетвориться простым извинением.

Таким образом обоюдная ненависть, разгоравшаяся все больше и больше, должна была в конце концов привести к неизбежной катастрофе.

III

Прибытие на остров Таити. — Луч солнца. — Эклога в Тихом океане.

ВСКОРЕ ПОСЛЕ ОПИСАННЫХ СОБЫТИЙ «Баунти» прибыл на рейд острова Таити, который Кук и Бугенвиль вполне справедливо называли Новой Киферой.

«По мере нашего приближения к острову, — свидетельствует Бугенвиль, — нам навстречу устремлялись все новые и новые пироги с туземцами; под конец их скопилось так много, что мы с трудом могли найти место, куда бросить якорь. Все они старались знаками показать свое расположение, кричали „тейе“, то есть друг, и спрашивали гвозди и серьги. Вместе с мужчинами в пирогах находились и женщины, отличавшиеся редкой красотой и прекрасным телосложением. Большинство из этих женщин приехали без всяких одеяний, и только некоторые из них были искусно завернуты в куски материй».

До установления французского протектората над островами подобный прием оказывался всем мореплавателям, и картина встречи, которую описывает нам французский адмирал, вполне достоверна.

После восьмимесячного перехода «Баунти» наконец кинул якорь в гавани Таити. Вид земли и сотен пирог, наполненных туземцами, произвел на экипаж судна умиротворяющее действие: все ссоры, уже готовые выразиться в диких поступках, были забыты, и даже Блай стал немного человечнее, несмотря на свой суровый темперамент. Он улыбался, стал почти вежлив и больше уже не отдавал бесцельных приказаний, так раздражавших в плавании моряков. Можно безумно любить море, но всегда после длительного перехода по страшной водной пустыне оставляешь его с радостью. Что может быть приятнее, чем очутиться в тени тропических лесов, где едва заметной струйкой пробиваются серебристые ручейки, видеть, как лучи солнца играют на листве задумчивых лесов, смотреть с невольным трепетом на громадные горы, вершины которых теряются в выси небес, смотреть на людей, еще не исковерканных цивилизацией, свободных, раскованных… все это живые и сильные удовольствия, но ими мы все же в значительной степени обязаны морю — так же, как птица обязана клетке, а человек одиночному заключению тем счастьем, которое они испытывают, очутившись снова на свободе.

Надо отдать справедливость Уильяму Блаю: он сделал доброе дело, сильно удивившее весь экипаж, ожидавший, что дисциплина у берегов Таити будет поддерживаться такими же суровыми мерами, как и в открытом море. По его приказанию всех людей разделили на пять частей, из которых только одна исполняла по очереди все работы на бриге, так что каждый матрос был занят из пяти дней всего один. Наконец, в заключение Блай объявил собравшимся офицерам, что имеет позволение простоять на Таити пять или шесть месяцев.