Читать «Свенельд или Начало государственности» онлайн - страница 51

 – Сразимся, – согласился я и ринулся ему навстречу.

 Противник был жилист и длиннорук, но хотя его звали Шатун –  он не был медведем. Через несколько минут все закончилось – мы оба истекали кровью, однако вместе с кровью жизнь утекала только из его тела.

 – Мы умираем, – наполовину слукавил я,  – скажи перед смертью, кому ты служишь?

 – Олегу, – сознался он и с трудом добавил,  – не бойся, ты не умрешь, Ната вылечит тебя.    

         Его ослабевшая рука рванула  спутанную цепочку с потной шеи

 –   Нате, – последний раз разжались  потрескавшиеся от жажды губы, и на ладони тускло блеснула золотая монетка. 

Часть вторая. Бунт.

                     Из записей Щепы.

       Настоящий правитель терпеливо, пядь за пядью, должен собирать свою землю, обильно орошая ее собственным потом и потом своих подданных. Как плотник строит для своей семьи  крепкий просторный дом, бревнышко к бревнышку, от рассвета до заката, так и правитель беспрерывно кует невидимые людскому большинству скобы, намертво скрепляющие основу растущего дома. Плотник может легко надорвать жилы, в одиночку ворочая необхватные бревна, и правитель может быстро сложить свою голову без преданных и энергичных соратников. Но первому проще: тот, кто не помог, не подсказал, не посочувствовал – тот не друг, тот завистник и, может быть, враг, а как второму в оглушающем хоре угодливости, подхалимства и послушания распознать скромный голос преданности?

       После возвращения Синеуса и Трувора с варяжскими дружинами я стал в Новгороде кем-то вроде старшего казначея, следя за наполнением княжеских амбаров в ширящейся гавани и тайных складов в подземелье каменного детинца. Ни одна монета, ни один товар, ни одна торговая сделка не могли миновать меня и моих записей, тщательно складываемых в объемный сундук, доставшийся от умершего Гостомысла. Новые обязанности требовали моего постоянного присутствия в Новгороде, и, казалось, я навсегда лишился возможности вновь оказаться в центре важнейших  событий, но, как не раз приговаривала моя мать: «если ты бессловесным выпал из люльки и не разбился, а лишь впервые заголосил – тебе будет, что вспомнить в глубокой старости».

      К весеннему разливу Рюрик с Вадимом, но без Свенельда и большей части дружины возвратились в Новгород. «Свенельд погиб в шехонской засаде», – коротко объяснил мне Вадим, а подробности я в тот же вечер выудил у рядовых очевидцев неудачного похода. Оставляя ослабленного внезапным недугом Рюрика на руках Весела, бесстрашный варяг бросился в гущу врага, и больше его никто  не видел. И Горыс, и Степан также сложили свои головы в жестокой сече. Через две ночи, проведенные в Сожске, Рюрик, окрепнув телом и людьми,  вернулся на место засады – ни трупов, ни крови, никакого следа сражения. Весел провел его до первого селения шехонцев – оно вымерло – даже ни одна собака не затявкала. Сунулись дальше – чуть не завязли в болоте, и Весел настоял на возвращении в укрепленный замок. «А Вадим, – спросил я одного из приближенных Горыса, знакомого мне с памятного плавания – как он остался без единой царапины?» – «Вадим был поражен тяжелой болезнью и не отлучался из Сожска», – ответил немногословный варяг».