Читать «Мико» онлайн - страница 57
Эрик ван Ластбадер
— Он мертв, Томкин-сан. Это карма. Не в моих силах вернуть ему жизнь. Но он работал с нами много лет, и мне будет его недоставать. Скорбь остается в душе, и здесь это хорошо понимают. Томкин отвернулся и засунул руки в карманы. Сато с минуту молча смотрел на него, потом обратился к Николасу:
— Линнер-сан. — Тон его голоса был совершенно спокоен.
Николас стоял неподвижно с того самого момента, как увидел труп. Он не мог отвести глаз от левой щеки Кагами.
— Мне кажется, это похоже на иероглиф, — продолжал Сато.
— Я вижу только кровь, — отрезал Нанги. — Ему нанесли по меньшей мере дюжину ударов.
Не говоря ни слова, Николас осторожно по забрызганным кровью плитам пересек комнату. Повсюду растекались густые кровавые лужи, но он двигался так легко и осторожно, что не задевал их. Томкин уже видел эту особую, по-кошачьи мягкую, походку, когда к нему в офис пришел Сайго с намерением убить его.
Николас достал носовой платок и осторожно промокнул сгусток крови на левой щеке Кагами.
Нанги издал хриплый возглас:
— Иероглиф.
— Что все это значит? — спросил Томкин.
— У-син, — ответил Николас. Он не верил своим глазам. Кровь стучала у него в висках, как молот по наковальне. Он ощутил сильное головокружение, реальность ускользала от него.
— Это на китайском, я знаю, — заметил Сато. — Точнее, на древнекитайском. Но не видя четкого написания иероглифа, не могу сказать точно, что он обозначает.
Николас обернулся; лицо его стало бледным. Кроваво-багровый знак предвещал несчастье.
— У-син, — медленно проговорил он, — это особая серия ритуальных наказаний китайского уголовного права.
В комнате воцарилось молчание. Сато посмотрел на распростертое тело своего друга и коллеги, потом перевел взгляд на Николаса и спросил:
— Значит, он не последний?
Николас кивнул. В его глазах была мука. Он не представлял, что ему когда-нибудь придется говорить нечто подобное. Николас не мог оторваться от иероглифа, вырезанного на человеческой плоти, от этого зловещего знака, вызывающего ужас насмешкой убийцы.
— Это “мо”, — сказал он, — татуировка на лице. А также — первое из наказаний с нанесением увечий, искусству которых обучают в “Тэнсин Сёдэн Катори”. — Резкая сердечная боль пронзила его, не было сил смотреть на иероглиф, он с трудом произнес: — Это школа ниндзя, я сам из нее вышел.
* * *
Николас уже собрался идти в номер к Томкину, когда раздался телефонный звонок — тонкая ниточка между ним и Жюстин. Ее далекий голос, искаженный электроникой:
— Я страшно по тебе соскучилась, Ник. Уэст-Бэй-Бридж без тебя совсем другой. Лучше жить в чужой стране, но рядом с тобой.
— Япония — не чужая страна, — не раздумывая, возразил он. — Скорее родная.
— Даже теперь? Ведь прошло столько времени...
Он уловил нотки ужаса в ее голосе, но было уже поздно:
— У меня японская душа. Я говорил тебе об этом при первой нашей встрече. Внешне я, может, и похож на отца. Но внутри... внутри у меня “ками” матери. Я не могу с собой ничего поделать. Да мне и не хотелось бы.
Оба замолчали, но даже жужжание линии было не в состоянии скрыть от него ее тревожное дыхание.