Читать «Полдень XXI век 2009 № 06» онлайн - страница 52

Он не вспомнил, как очутился в будке — шел ли побоку, полз ли поверху. Он туда попал, и это было главное. Но, конечно, неважное и напрасное, как все на свете.

Трупы машиниста и кочегара мешали ему поворачиваться, и он, напрягшись что было мочи, выбросил их под откос. Глянул, сколько осталось угля: в обрез, но это если загадывать дальнее следование, а Литвиненко не загадывал. Пламя гудело ровно и бессмысленно, полковник добавил ему пару лопат.

Он разбирался в анатомии паровоза, когда-то нужда заставила. Без кочегара, в одиночку, придется туго, но он никуда не спешил.

Можно было бы дать триумфальный гудок, возвещая победу воли над слепотой стихии; полковник воздержался. Ему показалось нелепым и глупым издавать звуки. Он принял управление, закаменел за штурвалом и видел себя летящим сквозь бурю; тесемки хирургического халата за спиной трепались и рвались, колпак грозило сорвать. Со стороны же прохожий, будь там прохожий, мог бы увидеть, как старенький поезд, едва осиливая двадцать верст в час, ползет по заброшенной детской железной дороге, куда его вынесло, может быть, час тому назад, а может быть — два или три.

Ольга Дмитриева

ДИАЛОГ С СОКРАТОМ

Критон: По ты уже видишь, Сократ, что необходимо также заботиться и о мнении большинства…

Сократ: Стало быть, уже не так-то должны мы заботиться о том, что скажет о нас большинство, мой милый, а должны заботиться о том, что скажет о нас тот, кто понимает, что справедливо И что несправедливо, — он один да еще сама истина.

Платон. Диалоги

— Копьетрясов, ну что это такое? А? Я тебя спрашиваю?

— Статья.

— Вижу, что не повесть. Я же с тобой в пятницу беседу провел. Целый час на тебя угрохал, Копьетрясов. А ты ничегошеньки не понял.

— Я понял.

— Оно и видно. Ну почему ты так хочешь выделяться, Сократ? Ну что это за мания величия? Я тебя уволю к чертям собачьим, клянусь Вейсманом и Морганом!

Сократ Копьетрясов, молодой человек двадцати лет от роду, стоял в кабинете главного редактора малотиражной газеты «Вечная правда» и пялился на пальму.

Пальма была явно генномодифицированная, потому что выглядела уж чересчур бодро и рекламно, хотя главред ее не поливал, постоянно травил дымом кайфопалочек, а от злости иногда и пинал.

— И вот псевдоним этот твой. Ну что это такое? Копьетрясов. Паскудство одно.

— Это…

— Ну посмотри на людей. У всех же приличные псевдонимы, с уважением к профессии, к истории нашего дела. Трудов. Правдин. Спортэкспрессов. Вокругсветова. Комсомольцев-Московский, наконец. А у тебя что?

— Это же дословный перевод фамилии великого поэта и драматурга Шек…

— Какого, в баню, поэта? У нас тут газета, а не кружок чувствительной поэзии. Когда же ты это поймешь, Сократ? Еще и имя у тебя какое-то… нерусское.

— Мой отец философ. И он…

— Ну уж мы не на облаке живем. Про отца твоего знаем. Философ…