Читать «Пурга» онлайн - страница 114
Андрей Кивинов
С Новым, блин, годом! Здравствуй, дедушка Мороз…
Краски смыты, лица тусклы… То ли люди, то ли маски…
За накрытым и украшенным свечами столом сидело несколько восковых фигур. Точно как в музее мадам Тюссо, только не звезды. Две симпатичные женщины и трое детей. Еще одна девочка лет пяти стояла на стульчике, держа в руках куклу. Новогодняя елка, гирлянды. Пастораль открыточная. В принципе ничего особенного, если не брать в расчет выражения на их застывших лицах. Обычно такое бывает, когда перепутываешь двери и вместо свадебной церемонии оказываешься в холодильнике морга. Или полевом лазарете. За тобой защелкивается замок, и возникает не сулящая ничего хорошего тишина. Или наоборот — идешь в холодильник, а попадаешь на свадьбу.
Первым подал признаки жизни один из мальчиков. Ткнул пальцем в фанерку и прочитал по слогам:
— Ве-те-ри-нар. Из-бав-лю от му-че-ний. Не-до-ро-го… Те-ле-фон…
Второй «ожила» девочка на стуле:
— Ой… Дядя Родя… А у вас снег на голове… А это кто? Снегурочка?
Маленький пальчик указал в направлении выколотой на его заиндевевшей груди большегрудой русалки.
— Это русалочка, — выдавил чуть оттаявший Родион и на автомате простучал зубами «морзянку»: — Добр-р-рый вечер, дети… В эф-ф-фире «Волшебный по-с-с-сох»…
— Дядя Родя, а почему у вас трясутся руки? Вас заколдовала Алкоголина?
— Д-д-да… Она…
— А вы из леса?
— Уг-г-адали…
— А можно прочитать вам стихотворение?
— Ни в коем слу-ч-ч-чае… Д-д-дайте, п-п-пожа-луйста, од-д-деяло… Я о-ч-ч-чень зам-м-м-мерз…
* * *
— А на курорт тебя не свозить? Баб трахать не холодно, а теперь, видишь ли, замерз.
— Я не понимаю, о чем вы… Просто мне очень холодно. Я всего лишь прошу дать мне какую-нибудь одежду.
— Шуба где?
— Там, — в неопределенном направлении махнул закованными в «браслеты» руками Михаил Геннадьевич Шурупов, директор краеведческого музея, матерый представитель великобельской интеллигентщины.
— Ничего, скоро приедем. Потерпишь.
Он сидел, вернее, полулежал на холодном сидении милицейского «козлика», прижимаясь разбитым лицом к покрывшейся инеем двери. Отсек для задержанных был огражден от теплого салона стеной с небольшим зарешеченным окошечком.
— Тогда пустите меня к себе. И еще там в парке друзья…
— Слышь, друг: будешь канючить — пристегнем к бамперу и побежишь по улице.
— Пожалуй…
— Заткнись.
Из машины до отдела его проволокли за руки по снегу. Сам идти он уже не мог, и даже пара ударов дубинкой не спасла положение. Он уже окончательно потерял ориентировку в пространстве и времени, словно персонаж сериала «Остаться в живых». Если это спасатели, то зачем они его избили? Зачем грязно обзываются и не дают теплых вещей? Почему волокут за руки?
Перед потухающим, словно у раненного терминатора, взором мелькнул стенд «Внимание, розыск», потрескавшиеся бетонные ступени, вытоптанный до дыр линолеум, серые брюки с узкими лампасами, крысиная отрава, разбросанная по углам… И наконец, портрет Феликса Эдмундовича Дзержинского, рыцаря революции. Но, главное, здесь было тепло. Феликс улыбнулся и незлобно поинтересовался: