Читать «Любовные реки, семейные берега (Архетипические сюжеты семьи и рода)» онлайн - страница 9

Никто не знает в таких историях, где правда, а где фантазии, где причины, а где следствия. С одной стороны. С другой стороны, если выстраивается цельная, внутренне логичная история, а альтернатов, кроме случайного хаоса, не видно, то меня такая сказка устраивает.

(Эту историю можно считать вполне удачной иллюстрацией сказкотерапии, кому интересно, что это такое. Вот ее сценарий: вначале Славик сочинил – или осознал – определенную сказку. А потом, согласно логике этой сказки, провел терапию, "магический" ритуал исцеления. Который сработал.)

В этой сказке бездетность, получается, вызвана тем, что один из Рода против рождения новых детей. Если следовать такой логике, то надо заметить, что в Роду – не одни прямые предки. Там все те, кто вошел в Семью раньше. В данном случае – абортированный ребенок.

В общем виде, можно сказать, что Род не благословляет рождение детей у тех из его членов, которые сильно нарушают волю Рода. Самые часто встречающиеся варианты (вокруг меня) – это когда человек не чувствует, что его собственное рождение было благословлено Родом; и разные вариации инцеста.

"Умные не рожают": счастливая бездетность.

Как я говорил, у сюжета бездетности есть два продолжения: ребенок появляется либо нет. Во втором сюжете встречаются самые разные архетипические роли. Например, Вечный Ребенок: ему рожать незачем, он вечен, и повзросление не входит в его планы (а наоборот, выходит из них со страшной силой). Ну, представьте себе сказку про детей Амура или Карлсона (хотя последний и любил представляться как «мужчина в полном расцвете сил»). Или возьмите архетип Вечной Молодости, такой популярный среди женщин (когда "в любом возрасте 20 лет") – там тоже дети могут мешать, от них отвисают сиськи и редеют волосы, меньше свободного времени, и не разгуляешься с разными прикольными веществами.

(На самом деле, эти два архетипа не так уж сильно различаются. по большому счету, только двумя вещами. Во-первых, возрастом, на котором человек хочет застрять: годами этак десятью или этак двадцатью. И во-вторых, любимым делом этого человека – собственно, из-за чего он и хочет увековечить любимый возраст. Для Вечного Ребенка это игра – ну там, в салочки, машинки, солдатики, сказочки там всякие, сказкотерапийка; а для Вечной Молодости это в основном смена половых партнеров.)

Детей не рожают те, кто сами являются детьми и кому, как говорит моя мама, «слишком хорошо дома». Такой сюжет нередко дополняется тем, что этот Ребенок Слишком Хороших Родителей (не знаю, как назвать его короче) сам пасет своих родителей как детей, обращая вспять закон заботы старших о младших. Если родители к тому же преждевременно впадают в детство, то этот нерожающий и счастливый этим герой может отыграть свои родительские инстинкты, не выходя за рамки своих любимых отношений.

(Тут у нас автор интересно построил фразу: «Если. то.». А ведь эта претензия на причинно-следственные связи, строго говоря, обманчива и неверна. Рассматриваемые сюжеты целостны, и требуют взаимного участия нескольких человек – например, в этом случае Любимого Ребенка и Слишком Заботливых Родителей. Хорошие люди (на самом деле мы все, кроме тех, кто позволяет себе роскошь сумасшествия) играют с окружающими комплиментарные роли: коли ваш собеседник или сожитель играет Жертву, то вы – Спасителя или Палача; коли он – Доктор, то вы – Больной. Тут очень трудно наблюдать «если – то» или, как говорят в детском садике, «кто первый начал». Гораздо правильнее кажется говорить о едином сюжете, в котором один из Слишком Хороших Родителей впадает в маразм (то есть, другими словами, претендует на роль Любимого Ребенка и в успешном случае ее занимает), а бывший Любимый Ребенок соответственно становится Слишком Хорошим Родителем. Это не «если» и «то», это части единого сценария. Поэтому здесь – при таком формате рассмотрения – нет виноватых, а есть только достойные друг друга игроки.)