Читать «Варвары» онлайн - страница 4

Вутерих в селе живет. Он прошлым летом болотного духа увидал. Потом болел долго.

— Вутерих говорит, он на тощего человечка похож. И нос у него острый и длинный.

Нидада фыркнул. Как болотный дух выглядит, все и без Вутериха знали. Старики о том не раз рассказывали. Фыркнул, но оглянулся украдкой и тоже сложил пальцы в защитный знак. Потом снова повернулся к Книве, зубами сверкнул в темноте:

— Трусишь? Тогда я один пойду.

Книва понял: он и в самом деле пойдет. И подвиг совершит, и станет дружинником. А он, Книва, так и останется в селе, на земле сидеть.

Книва коснулся рысьих когтей и заявил решительно:

— Я — с тобой!

— Завтра, — сказал Нидада с достоинством, и по голосу было слышно: обрадовался, что Книва с ним отправится.

— А сейчас я спать иду, — заявил Нидада, голосом подражая вождю Одохару. — И ты иди. Нам выспаться надо.

Глава вторая

Книва. Охотники за головами

Той ночью Книве показалось: славно задумал Нидада. Может, потому показалось, что очень хотелось Книве великий подвиг свершить. А может, духи недобрые разум помутили.

Утром он уж по-другому думал. Но отказаться не мог. Что он за воин будет, если слова не держит?

Утром Книва с Нидадой из села ушли. Как бы на охоту. Рогатины взяли, ножи, все, что требовалось.

Пока своими землями шли, Нидада болтал без умолку. То удалью хвастал, то принимался рассуждать, как лучше с квеманскими головами обойтись, чтоб сохраннее были. Засолить, закоптить или в меду спрятать. Склонялся к мысли, что лучше — закоптить. Тут Книва был с ним согласен. Соль надобно еще у Фретилы выпросить, а мед хоть и можно самим добыть, а потом как? Что за радость, если трофей в кувшине или в горшке лежит? Нет, такая добыча должна у всех на виду быть! Чтоб каждый доблесть Книвы увидеть мог.

Почти до полудня болтал Нидада, а после полудня они в дикий лес вошли, и Нидада умолк. И неудивительно. В диком лесу Ибба живет, волков пестует. Ибба раньше в селе жил, а потом в великий поход ушел. Сказывают, что до похода Ибба был как все. С прочими героями в богатырской избе жил, ярость тешил. Вернулся из похода только он один, остальные все полегли. А как вернулся — тут все и увидели: вутьей стал Ибба. Такую ярость Ибба в себе принес, что не смог больше среди людей жить. В лес ушел. Давно это было.

Из сельских Иббу никто не видел ни разу после того, как он в лес ушел. Зато следы примечали не раз.

Нидаду с Книвой Ибба через свой лес без помех пропустил, хотя дважды, среди буреломов, взгляд вутьи ощущался. Понял, видать, Ибба, зачем во владения его вторглись. Радовался небось, что кровь прольется.

Нидада все правильно рассчитал. К озеру вышли в срок, затаились. Что-что, а затаиться они умели. Охотники как-никак, дело привычное. И на время Книве даже казаться стало, что и впрямь дело привычное: что рысь на рогатину взять, что квемана дикого…

Квеманы появились, когда уж смеркаться стало.

Книва, завидев их, даже дышать перестал. За свои четырнадцать зим он прежде лишь одного живого квемана видел. Его охотники в лесу поймали, недалеко от села. Вынюхивал, должно быть. Тот квеман от рассвета до рассвета перед ликами богов смерть принимал.