Читать «Пилот на войне» онлайн - страница 49
Александр Зорич
Чуть не забыл!
В начале марта меня представили к отважной медали за крайне неосмотрительную выходку.
Задание было: прорвать блокаду планеты Грозный. Доставить груз ракет "Зенит" и всякой тушёнки для субмарин ПКО, которые прикрывали небо над ушедшей в леса танковой дивизией.
"Грозный... не успел соскучиться", – думал я. А еще я думал: "Как ты доставишь те ракеты на подводную лодку?! Сомневаюсь, что в районе ожидания на ледяном Южном полюсе среди айсбергов сыщется достойная ВПП, а клоны дадут разгрузиться, перетащить контейнеры на лодки и улететь".
Всё верно. Выстроили нас на полетной палубе и вызвали добровольцев. Кто тут, мол, герои? Кто готов пилотировать "Андромеду" с "Зенитами" и сесть на палубу субмарины?
– Я, я готов! – Завопил ваш покорный слуга и сделал шаг вперед. В самом деле, на рыболовецкий сейнер я садился, вожделея денег, так неужто братьям в осаде не помогу?
Помог, ага.
Сел.
В компании других отморозков.
Думал, облысею!
Когда возвращались на орбиту, думал, что еще и обделаюсь, так как нас накрыли клоны. А я на "Андромеде"! Совершенно голенький и беззащитный! Спасибо подводникам, которые шарахнули из-под воды так, что конкордианский авианосец ретировался в панике.
В том вылете погибли два моих однокурсника: Переверзев и Терновой.
Я не плакал, нет. Столько смертей было вокруг, что слезы иссякли.
Примерно тогда же из небытия вернулся Сашка Пушкин. Оказывается, выжил, хороняка! Попал в плен, бежал, снова попался, содержался на какой-то неведомой планете, а потом его выменяли вместе с остальными на пленных конкордианских заотаров. Словом, везучий сукин сын!
"Сукин сын", кстати, плакал, когда узнал, сколько нас осталось. Как Самохвальский произнес фамилию Готовцева, так извинился и пошел в гальюн. Откуда вышел минут через десять с красными глазами.
Мы ничего не сказали. Шуточки по такому поводу неуместны. А я позавидовал. Я-то плакать совсем разучился, хотя стоило бы.
Итак, я не лил слез. А что я делал? Я молился. За себя, за своих, за Россию. Но больше всего я молился, чтобы на тактический экран из черноты космоса не выплыл корытообразный нос тяжелого авианосца "Римуш". Ведь на нем сражалась моя любимая – лейтенант флота Конкордии Рошни Тервани.
Словом, такой вот пролог.
Теперь сама история.
Перед главной площадью Города Полковников для парада, колоннами, строились войска. В каждом городе, даже таком "неправильном" как Город Полковников, должна быть площадь.
Она и была. С простым названием: Московская.
Вдоль одной длинной стороны – парадное здание штаба (никаких реальных оперативно-технических функций, чисто представительское сооружение), вдоль другой – длиннейшая галерея Центрального универмага. На южном торце – собор Архистратига Михаила с памятником Героям, на северном – музей Воинской Славы.
Ничего не напоминает? Правильно. Тень Красной площади на другой стороне обитаемого космоса.
И как бывало в грозную пору, площадь принимала парад, с которого людям суждено отправиться в огонь.