Читать «Мумия из Бютт-о-Кай» онлайн - страница 8

Под звуки трубы из группы сотрудников выбрался человек в поношенном шевиотовом костюме. Нос, похожий на клюв попугая, глубоко запавшие глаза, незаметный рот, подбородок с ямочкой. И все это окружал нимб из взлохмаченной, с проседью, шевелюры. Бенуа Маню поправил пенсне, слушая дрожащий голос управляющего:

— Дирекция, президент и служащие говорят вам…

— … идите к черту! — вновь встрял записной остряк, но оратор пропустил эту колкость мимо ушей и громогласно закончил:

— Вы — наша гордость!

Вновь раздались жидкие аплодисменты. Бенуа Маню решил, что ему, видимо, следует взглянуть на медаль, что он и сделал, поблагодарив всех легким кивком головы. В левую руку ему вложили футляр, а правую лихорадочно пожали.

— Речь, речь! — проблеяла высоченная дама в желтом платье, заговорщически посмотрев на свою соседку, коротышку в розовом.

Бенуа Маню взглянул на коллег, среди которых у него не осталось ни единого друга, и невнятно пробормотал:

— Я вам… бесконечно признателен… — Но его никто не слушал. Его голос потонул в выкриках «ура!» и «браво!». Маню прошептал управляющему:

— Спасибо, мсье Кларанс. — Дыхание у него перехватило, и непрошенная слеза скользнула по щеке.

Оркестр, состоявший, помимо трубача, из тромбониста, саксофониста и барабанщика, заиграл самый модный шлягер, «Вальс тыкв». Сквозь слезы Бенуа Маню различал кружащиеся в танце пары — желтую даму в объятиях пижона с пышными бакенбардами, розовую коротышку рядом с громилой с ассирийской бородой. Никто уже не обращал на виновника торжества ни малейшего внимания, кроме одного сутулого близорукого человечка, который, подойдя, похлопал его по плечу. Он почувствовал себя таким одиноким в этой толпе! Маню задыхался, голова шла кругом, его то и дело толкали и пихали бывшие сослуживцы. Всем было на него наплевать. Шатаясь, хотя не выпил ни капли, нетвердой походкой он направился во двор. Там стояли телеги, а в расположенной рядом конюшне лошади жевали сено.

Было холодно и совсем темно, но он знал, что у него в запасе еще много времени. Если повезет, он успеет на пароход, который отходит в половине седьмого. Он с досадой сжал кулаки. Его трясло и от холода, и от обиды: как внезапно и несправедливо его выпроводили из компании, которой он верно служил тридцать лет!

Тридцать лет рабства!

— Пустяковая ошибка в дозировке, — заявил он начальству.

— Непростительная рассеянность, — жестко ответили ему. — Вы больше не можете занимать эту должность. Не упорствуйте, дорогой мсье Маню, ведь ваше время истекло.

Гнев заставлял его ускорять шаги, пока боль не сковала колени. К счастью, он был уже у моста Шарантон, а там рукой подать до пристани Бато Паризьен. Бенуа Маню едва успел на суденышко, разрисованное рекламой шоколада «Менье» и бульона «Магги». Контролер за десять сантимов вручил ему металлический жетон, который следовало вернуть при выходе.

Маню заметил среди пассажиров несколько знакомых и поприветствовал их. Мужчины покуривали сигары, облокотясь на леер, на скамейках нижней палубы вязали женщины. Он скользнул рукой в карман сюртука, чтобы удостовериться, что медаль на месте. Ничтожная благодарность за годы самозабвения, за творчество, итогом которого стало создание неповторимых ароматов!