Читать «Хозяин дракона» онлайн - страница 166

Обнимаю ее, глажу по русой головке. Она тычется мокрым лицом мне в шею.

– Оляночка, девочка моя хорошая, я тебя очень люблю. Тебя и Оляту. Вы мне оба – самые родные. Только нам этого нельзя. Пойми это и не обижайся! Давай поговорим утром? Спать хочется! Згода?

Утро вечера мудренее: поутру они проснулись и поняли, что погорячились…

– Згода! – соглашается она и ныряет под одеяло. Ерзает, устраиваясь удобнее. Что теперь? Силой тащить из горницы? А если закричит? Людей в хоромах как в муравейнике, мигом набегут. Что им скажу? Вздумал Иван отроковицу насиловать? Мигом по княжеству разнесут, люди отшатнутся. Они сейчас каждый вздох мой ловят. Георгий в своем поучении писал: в первые дни избегай малейшей ошибки! Ибо доброе забудут, а о злом память останется. Нельзя нам, никак нельзя! Пусть спит здесь! Ложе у меня широкое, здесь и трое поместятся.

– Только, чур, лежать тихо и не брыкаться, не то выгоню!

Оляна прыскает. Только что плакала… Подозрительно быстро высохли у нее слезки. Ладно, не съест! Лезу под одеяло. Оляна отодвигается и устраивается в отдалении. Это правильно – умная девочка! Закрываю глаза.

– Ты не думай, – вдруг шепчет Оляна, – я не из-за того, что ты теперь князь. Ты мне давно люб. Я и раньше, в Белгороде, подходила ночью и целовала тебя – тихонько, чтоб не проснулся.

Гмыкаю и отворачиваюсь. Дитя… Спать хочется. Изгнанный сон приступает к изголовью и осторожно касается век. Иди, родимый, я изнемог…

В окошках, забранных толстым стеклом, – белесая муть. Скоро рассвет. Ночью мне что-то снилось. Яркое, живое и отнюдь не благостное. Кто-то жарко обнимает и целует меня, я отвечаю. Упругое, горячее тело в моих объятиях, теплые губы на моем лице, горячий пот, стон… Может, не снилось? Привстаю. Оляна лежит спиною ко мне и ровно дышит. Нет, не может быть! Проверим!

– Оляна!

Трясу ее за плечико. Она вздрагивает и поворачивается. Взгляд сонный, не понимающий.

– Светает, тебе пора. Вдруг увидят?

Она кивает и выбирается из-под одеяла. Рубаха измята, но без пятен. Правда, в горнице сумрак и не разглядеть, но сестренка ведет себя смирно. Нет, все же приснилось!

Оляна сползает на пол, огибает ложе и внезапно наклоняется ко мне. Ее теплые губки находят мои. Это совершенно другой поцелуй, не похожий на вчерашний. Она целует как имеющая на это право – уверенно и умело. Ночью ей преподали урок, и она его усвоила. Господи, так это был не сон!

– Вечером не запирай дверь! – шепчет Оляна. – Ножом трудно открывать. Я, как приду, сама запру.

Босые ножки шлепают по полу. Дурак ты, Иван, хоть и князь! Володька прогнал, а девицу не смог. Что теперь? Георгий об этом не писал…

32

Ростислав и Святояр остановили коней. Пологий склон возвышенности убегал вниз, заканчиваясь синей гребенкой леса. Вокруг было ни души.

– Не нравится мне! – сердито сказал воевода. – Третий день идем – хоть бы смерд! Веси пустые, скот угнан, зерно в тайном месте закопано; овса коням и за серебро не купить! Зачем шли?

Ростислав не ответил. «Не смог тестю отказать! – подумал Святояр. – А следовало! Крепко просил Святослав. Горыне после Лысой Горы Великий не верит, но нам-то что? Почему белгородцы должны кровь лить, а киевляне по домам сидеть?»