Читать «Глубинка» онлайн - страница 142

Осип Иванович не отпустил почтальона, слазал в подпол, достал бутылочку водки, оставшуюся от скромных поминок Ульяны Григорьевны.

После первой же рюмочки захмелевший Гавриил Викентьевич разговорился:

— Я, видите ли, в некотором образе, человек непьющий. Алкоголь, знаете ли, вяжет пальцы, а я ведь на флейте играл! — Он поднес руки ко рту, заплясал длинными пальцами по воображаемым клапанам. — Первая флейта! Всегда по правую руку от маэстро!.. Нет-нет, я больше не пью, не наливайте, будьте так благоразумны.

Осип Иванович внял его просьбе, сам же пригубил еще, расслабился, одну руку забросил за спинку стула, улыбался, глядя на сотрапезников, отдыхал душой.

— Но мне больше не играть в образцовом оркестре, — печально продолжал музыкант. Когда горел под бомбами наш эшелон, я вытаскивал из вагонов детей. Уж за что там схватился в дыму и пламени, не помню, но смотрите. — Он показал ладонь правой руки. — Ожог был страшный, стянуло сухожилия, и пальцы поджались. Да-а, конечно, если бы в больницу сразу же, да массажи, ванны, то… А теперь что?

Он помолчал, доверительно коснулся плеча Осипа Ивановича.

— Я вам открою один свой секрет, прошу простить. — Гавриил Викентьевич, прикрыв глаза, собрался с духом. — Я женюсь! Некоторым образом — вступаю в семейную связь с женщиной, работницей почты, тоже эвакуированной, и уезжаю на ее родину.

— Помогай вам бог! — прочувствованно произнес Осип Иванович.

Всем было хорошо в этот вечер. Когда еще так было всем хорошо — никто уж не помнил. Была середина ночи. Осип Иванович пошел проводить почтальона до его квартиры. Когда вернулся к своему дому, то у крыльца, где особенно густо залегла темнота, показалось ему, что кто-то снова проскочил под ногами, на этот раз явственно мяукнув. Он нагнулся, пошарил рукой.

— Киска! Или кто ты? — протянул Осип Иванович.

Котенок замурлыкал, притерся боком к валенку, поставил хвостик торчком, головой скользнул по руке. Осип Иванович поднял его, прижал к груди.

— Знать, такая твоя судьба, — гладя его по худенькой спинке, проговорил он. — Кто ты — Верещуха, нет ли, а живая душа.

Он вошел в избу, опустил котенка на пол. Вика сразу подскочила к нему, присела, затараторила:

— Это наш будет, правда? А как его звать? Он такой маленький.

— Это Вереща, — серьезно объяснил Осип Иванович и погрозил пальцем захохотавшему Котьке.

В первых числах мая Ваню Удодова, Васю Чифунова и еще нескольких парней из поселка вызвали в военкомат и объявили об отправке в военное училище. Эшелон уходил через два дня, но призывников сбили в одну команду и до отправки держали в городском клубе. Общаться с родными было строго запрещено. Родные прибоем шумели за окнами, ребята рвались к ним, но дежурные из солдат были неумолимы — нельзя, приказ.