Читать «Жиль и Жанна» онлайн - страница 29

Небо начинало бледнеть, когда Прела пожелал удалиться в отведенные ему апартаменты. Но, не зная расположения комнат, он, поблуждав немного, забрел в просторную кухню. Это мрачное закопченное помещение было вполне под стать пиршественной зале. На низких столах были свалены в кучу разрубленные мясные туши, остовы телят, целые косули, высились пирамиды свиных голов. Отвратительного вида матрона, круглая, словно башня, с лицом Медузы Горгоны, хлопотала среди котлов и вертелов, размахивая огромным кухонным ножом. Но больше всего Прела поразили дети, целый выводок оборванных полуголых мальчуганов, невообразимо грязных, но прекрасно сложенных и смешливых, словно амурчики, которые, не обращая внимания на разложенные на столах остатки бойни, жрали, вырывая друг у друга куски..

— Как заставить этих неотесанных людей служить моим возвышенным замыслам? — спрашивал себя Прела, добравшись, наконец, до своей комнаты и растянувшись на огромной кровати под балдахином.

Осень окрасила бурым цветом буки и черным — пашни, выпотрошенные крестьянским плугом, швырнула в небо охапку серых туч, мгновенно разметанных ветром и дождем. В сопровождении небольшого отряда Жиль вместе с Прела объезжал свои владения. Привыкший к тишине ризниц, полумраку трактиров и благоуханию будуаров, флорентиец открывал для себя болота Бриера, песчаное океанское побережье, остров Иё. Он задыхался от шквальных полуденных ветров, пьянел от величия пустынного края, сурового и негостеприимного. Он узнал, что Дьявола и Господа Бога можно услышать не только в тишине часовен, их голоса равно могут грозно звучать в яростных штормах, проносящихся над морской гладью. Это было время тайных слез и покаяния, но приливы и отливы все так же встречали зарождающуюся луну, а затем и полный ее диск, и пришла пора негодующей ярости и мрачных откровений.

В тот день всадники с трудом преодолели дюны, поросшие чахлым дроком и утесником. Перед их взорами мелькали лишь копыта коней, разрушавшие наметенные пирамиды сухого песка. В воздухе рокотал голос далекого океана. Ехали молча, встревоженные его незримым присутствием, завороженные глухим шумом волн, от дыхания которых на губах оседали соленые брызги. Так бывает при приближении смертного часа: будничная жизнь наша кажется неизменной, но потусторонние голоса уже поют нам в уши свою скорбную песнь, отчего повседневные хлопоты становятся смешными и ничтожными.

Наконец они забрались на вершину последней дюны. У ног их простирался песчаный берег, где ветер крутил клочья пены и морских водорослей, а чуть дальше яростно бился океан, белый от пенных барашков. В безмолвном созерцании застыло мрачное лицо Жиля, замерло измученное лицо Прела, заледенело испуганное лицо Бланше. Каждый по-своему слушал океанский зов. Франсуа Прела обретал ключ от этой обездоленной земли, который он искал с самого своего приезда. Неясные предчувствия сменялись воспоминаниями о том, как он был изумлен, впервые увидев этот бескрайний галльский строевой лес с прямыми, словно столб дыма, деревьями, где изредка можно было встретить угольщика с черной маской вместо лица, эти жаркие и задымленные кухни замка, и особенно огромный камин в пиршественной зале, в котором сгорали целые стволы. Вот он, этот инструмент, это оружие, которое, наконец, обрел флорентиец. А у ног его колыхалась бескрайняя водная равнина, взбаламученная грозой, край лагун и болот, захлестываемый океанским прибоем, где род человеческий погряз в пороках и унижении. Огонь и вода. Чтобы вытащить эту провинцию и ее обитателей из трясины, флорентийская алхимическая наука прислала сюда самого проницательного из своих зачинателей…