Читать «В углу» онлайн - страница 11

Может быть, разрешение продавать водку из складов шло отчасти навстречу этой трудовой жажде, грозившей ежечасно вылиться в погромы. Как бы то ни было, а двери в питейные хранилища были открыты, и местное гражданство хлынуло туда неудержимым потоком. Вереницы саней непрерывною цепью тянулись от станиц и хуторов в окружную станицу и в слободу Михайловку с удостоверениями о количестве жаждущих душ, с кредитками, доселе глубоко лежавшими в чулках, с серебром и даже золотом, припрятанным в кубышках. На бумажные деньги бутылка оценивалась в 5 рублей 30 коп., на золото — в полтора рубля. За санями шли люди и буржуйского, и трудового облика. Фронтовики и тыловые — все были объединены одним стремлением к источнику угара и утешения.

В разгар этого усердного паломничества пришлось мне ехать в Усть-Медведицу, навестить сына в реальном училище. Было уже два потока по дороге: туда и оттуда. Во встречных санях мелодично позванивала стеклянная посуда, а у сопровождавших граждан лица были красно-буры, словно толченым кирпичом посыпаны.

— В гимназию, что ли, ездили? — приятельски подмигивая, спрашивал у знакомых встречных мой кучер.

— В гимназию, — ухмыляясь, отвечали они весело и довольно.

— Добыли?

— Есть… Благодаря Господа Бога…

— Много?

— Ведер двадцать.

— Имеет свою приятность…

Нотка несомненной зависти звучала в голосе моего возницы при этих опросах о поездке в «гимназию», из которой в звонкой посуде вывозилась приятная влага на утоление своеобразной духовной жажды.

— Имеет свою приятность, — со вздохом повторял он, оборачиваясь ко мне. — Митрофаныч двадцать ведер вчера привез, продал оптом, триста барыша взял… Голос?

— Д-да… это кое-что, — соглашался я.

— За один день триста! А? Да ведь поспешил, так, зря засуетился. А пусти враздробь, взял бы тыщи две: она, бутылочка-то, играет в десять рублей, а в ночное время — и все пятнадцать!..

— Одного не понимаю, — говорю я. — Слух был, что отпускается по бутылке на взрослую душу, как же можно двадцать ведер получить?

— Фу-у! По сто ведер берут, кто при деньгах. Очень слободно: вот сейчас у меня ярлык на двадцать душ, а я поставлю впереди палочку — сколько выходит? Сто двадцать? Понял? Ну, вот! А ежели я нолик поставлю сзади, то выйдет и вовсе двести.

— Ну, это — уж очень прозрачно…

— А кому убыток?

— Да ведь чины акцизного надзора не могут же принять таких ярлыков…

— За милую душу! Против народу нынче — не шурши, а то за глотку возьмут: народное право. Раз тебе деньги дают — получай, впрок ее соблюдать нечего. Скорее спихнул с рук и будь покоен, как летом в санях… Так они и делают. Вот давеча обогнал нас на паре рыжих, в треухе, — не трафилось вам обратить внимание? Это — с Ендовы казак. Он на прошлой неделе на десять тыщ купил, а нынче вот опять поскакал. Капитал наживет… оборотистый человек!..

Эта суета и неусыпность, как на летней страде, вызванная жаждой — жаждой угара и пьяного забвения и жаждой наживы, — создали такое радостное оживление в предсмертный момент родины, что думалось невольно: вот когда он вздохнул свободно, довольно и счастливо — брат мой, мой «меньший» брат, над судьбой которого я, бывало, останавливался в горьком раздумье, кого я любил, на кого надеялся… Вот он когда зашевелился с увлечением, по-настоящему…